Век диаспоры. Траектории зарубежной русской литературы (1920–2020). Сборник статей

В отличие от других четырех антологий, в заглавии «Музы Диаспоры», составленной Терапиано, выделяется поэтическое вдохновение, а не географическое местонахождение. Имплицитно диаспора наделяется собственными уникальными возможностями для творчества, ведь она не только выжила, но и видоизменилась за те десятилетия, что прошли с момента отъезда из метрополии. В предисловиях к «Музе Диаспоры» и «На Западе» подробно рассматриваются вопросы, касающиеся взаимосвязи между русской зарубежной поэзией и Россией как источником коллективной идентичности. В своем предисловии к антологии «На Западе» Иваск определяет три главных темы эмигрантской поэзии: Россия, «чужбина» и одиночество, которое, как он утверждает, характерно и для эмигрантов, и для многих художников Запада. Иваск пишет: «Первая тема – это, конечно, Россия», добавляя, что в настоящее время, пока западные литературы национальны только в плане языка, русская поэзия «остается самой национальной в Европе». Что именно подразумевается под «национальным», он не поясняет. Иваск провозглашает повсеместность России как русскую тему: «Даже если нет имени России, то есть Россия, как скрытый мотив»396. Это созвучно тому, что пишет Адамович в своем предисловии к «Якорю»: «Как фон или аккомпанемент, возникает Россия»397. Иностранцы, объясняет Иваск, склонны видеть провинциализм в обращенности к России, но «мы» по традиции и совести связаны с русской темой. «Чужбина» отталкивает одних, привлекает других, а некоторых и отталкивает, и привлекает. Однако все обогащаются новым опытом, который она предлагает. Иваск настаивает, что, хотя поэзия и отражает этот новый зарубежный опыт, все же она остается верной традиционной теме «Россия и Запад»398. Тем не менее он готов признать, что сам факт эмиграции в итоге обогатил русскую поэзию.

В своей вступительной статье к антологии «Муза Диаспоры» Терапиано неоднократно проводит параллели между развитием поэзии русского зарубежья и советской поэзии, видя, например, признаки фундаментальной связи между диаспорой и метрополией поверх государственных границ в том, что и там, и здесь наблюдается отход от формального экспериментирования. Тем не менее эта статья устанавливает вектор развития русской поэзии за рубежом, который не был присущ поэзии в Советском Союзе: «Вопрос о человеке нового времени – не о теоретическом, как в Советском Союзе – но о человеке реально существовавшем, как бы чудом сохранившемся за рубежом, – лег во главу угла, стал темой нового времени и мог обсуждаться только в атмосфере свободы, т. е., по условиям времени, – за рубежом»399. Терапиано героизирует «парижских» поэтов 1930‐х годов: «В одиночестве, в суровых условиях эмигрантской жизни, в которой каждый человек и духовно и материально был предоставлен исключительно своим силам, среди полного безразличия к нему „своих“, именно в силу своей духовной и моральной совлеченности, новый человек, Рыцарь Бедный, человек тридцатых годов приобрел большую зоркость и меру»400. Возможность того, что контакты с другой культурой могли бы способствовать проницательности и литературному творчеству этого поколения, как идея не рассматривается. Обсуждая послевоенную ситуацию, Терапиано продолжает опираться на сравнение поэзии в Советском Союзе, лишенной свободы, и поэзии за рубежом, которая для него олицетворяет собой свободу творчества.

Исследование содержащегося в этих пяти антологиях материала позволяет проверить утверждения их составителей о неизменности и преобладании темы России в поэзии русской диаспоры, а также сравнить, как в каждой антологии конструируется чувство принадлежности к общине и чувство идентичности применительно к России и нации. Сразу становится очевидно, что ни одна из этих антологий не включает подавляющее число стихотворений, которые прямо посвящены русской теме: ностальгии, воспоминаниям о бывшем доме, чувству утраты родины и корней, а также ощущению постоянной связи с родиной. Большинство стихотворений во всех случаях являются лирическими размышлениями о любви и одиночестве, сиюминутных настроениях и впечатлениях, откликами на мир природы, а также воспоминаниями, вызванными сценами из городской и домашней жизни. Подсчет количества стихотворений, прямо связанных с русской темой, будь то потерянная родина или нежно вспоминаемый дом, показывает, что доля таких стихотворений фактически возрастает в более поздних антологиях. В «Якоре» их доля составляет 12% от всего сборника; в «Эстафете» – 10%, в «На Западе» – 16%. Затем эта доля возрастает до 21% в «Музе Диаспоры» и до 24% во «Вне России».