Великая Эвольвента

Очевидно, с целью окончательно вытоптать из памяти народа его историю, «эшелоны власти» заполонили в 1990 гг. политические, экономические и просто бездарности, которые хлопотали, говоря словами А. Грибоедова, о том, чтобы «набирать учителей полки, числом поболее, ценою подешевле». С этого периода обозначила себя печальная для России эпоха, когда на вершине власти не могли найти себя (да и откуда было им взяться?!) ни политические гении, ни деятели, обладающие широким историческим кругозором. «У руля» Страны заняли место «гении» формата уличных напёрсточников и политических проституток. В то время как подлинные профессионалы и знатоки Отечества самоотверженно служат им, ютясь на задворках общественной жизни. Зато увеличилось число тех, кто желает казаться русскими или «опять стать» ими, для кого любое отечественное знамя или хоругвь всего лишь древко, которым можно ткнуть…

«Нулевые годы» ознаменовали собой эпоху политических деклараций и «партийного патриотизма». В том смысле, что патриотизм выродился в немереное число несогласных друг с другом партий и обслуживающих «элиту» скороспелых философов и политологов. Громче всех, понятно, раздаются голоса «евроазиатов». Между тем, провозглашая по существу полотняно-кумачовый патриотизм, – умствующие «евразийцы»-неофиты демонстрируют свою духовную чужеродность России. Ибо, по факту не участвуя (а лишь политически «прислонясь» к судьбе народа и Страны) в жизни народа, они не принадлежат русской культуре. И вовсе не потому, что не хотят быть русскими (хотение, может быть, и есть), а потому, что не могут быть теми, с кем разнятся и психологически, и по самой своей природе. Видимо, поэтому русские по духовной сути, проявляя своё отношение к Отечеству повседневным делом, с неверием и опасением относятся к тем, кто, до сих пор не слезая с седла, хотят стать русскими. Это и есть тот случай, когда одно выдаёт себя за другое, со всеми вытекающими последствиями для тех, кто не имеет отношения ни к тому, ни к другому.

Помня правило древних римлян: «Ищи кому выгодно», опять выходишь на интересы в какой-то мере «осевшего кочевья». А раз так, то теория евразийства представляет собой методу идеологического поглощения России психологически и по историческому факту кочевой данностью. В отмеченные Буниным «окаянные дни» произошло базовое для евразийства, но гибельное для Страны срезание и без того тонкого культурного слоя, за чем последовало уничтожение лучших среди остальных. При этом, как известно, наиболее жестоко пострадал «от революции» русский народ, бывший истинным стихийным носителем религиозного начала и проводником духовной жизни Страны. Именно в это время рвы, «котлованы» и коммунистические ямы, став «солнцами мёртвых», заполнялись миллионами жертв и пеплом священных реликвий народа. В казнях, носивших ритуальный характер, красный серп служил и гильотиной, и могильным заступом для тех, кто некогда основал колоссальную империю. Потери эти, очевидно, и облегчили создание могильной для России «насыпи» евразийства. Между тем, «кончина» нации говорит лишь о желаемом, а не о имеющем место факте. Русский народ обнаруживает себя уже тем, что с ним ведётся борьба на уничтожение.

Но так ли странны все эти жуткие «погребения», рождающие цивилизационные катаклизмы?

Нисколько!

Ещё Н. Я. Данилевский, изучив становление цивилизаций, вывел «3-й закон» исторического развития, который гласит: «Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций».

В нашем случае воздействие «конно-степной цивилизации», разнящейся с эвольвентой русского мира, оказалось чрезмерным, отчего последний едва не задохнулся в пыли и временно оглох от её топота. Новый вектор перешёл в неуправляемую эвольвенту, кривизну которой усилила светская власть и ряды которой полнили «духовные наставники». Такого рода компромиссы способны были лишь ухудшить общее положение дел. Совокупно с многими другими причинами это было следствием более чем двухсотлетнего наложения на сознание народа духовной матрицы, которая, отчуждая народ от мира, отнюдь не приближала его к Богу…