Великая Эвольвента

Согласно сенатскому указу от 22 апреля 1722 г. клир обязывался быть «верным, добрым и послушным рабом и подданным» императору и его законным наследникам, а «тайные дела», которые будут ему поручены, «содержать в совершенной тайне и никому не объявлять» (разве что при «исповедях» тем, кто препоручил им эти «дела»). В 1730 г. Синод Русской Церкви был преобразован по принципу министерств, а коллегия синодальных архиереев обращена в безгласный совещательный орган при обер-прокуроре. Самую верхнюю ступень духовной власти, так и не определившись с её названием, занимал царь. Так, Пётр I объявил себя «Крайним Судьёй» Церкви, Екатерина II – «Главой греческой церкви», а Павел I – просто «Главой». Несмотря на «скромность» царей, верный Синоду историк П. В. Верховский пришёл к убеждению, «что господство турок на православном Востоке с 1453 г. не могло так поработить веру и церковь, как их поработил в России синодальный режим». О том же говорил философ С. Булгаков: «Церковь находилась в эпоху татарского ига и находится теперь под турецким игом в лучшем положении, чем под рукою “православного” правительства в России»!

Подчинение это, однако, находило немалое утешение в самих «рабах Божьих», под рукою Правительства позарившихся на влияние и в свете.

Очевидно, читая мысли «рабов», Павел I ввёл награждение светскими орденами отличившихся «на службе» епископов, что, по сути уравнивая духовных лиц с чиновниками, прочно вошли в обиход церковной жизни. Теперь «духовные сановники» не только могли, но обязаны были появляться на службе со светскими орденами на груди. От лучившихся золотом «иконостасов» на «мундирах» церковных иерархов недалече было до «лучей славы» на фресковых росписях. На одной из них в Могилёвском соборе Екатерина II – богиня мудрости, а по Вольтеру – «благодетельница человеческого рода» – была отождествлена «с богородицей – «царицей небесной», а её любовник Потёмкин – с архангелом Гавриилом, возвещающим ей зачатие от святого духа», – писал Н. Никольский.

Так, сияние «славы» государей, из светской ипостаси минуя духовно-этические категории, перешло в эстетические формы, где и застыло… О застылости духовной жизни синодской церкви свидетельствует не только (со времён Никона «фряжская») икона и настенные росписи с ликами орденоносцев «синодского призыва», но и отношение церковных иерархов к церковному же зодчеству. Через сто лет после правления Екатерины II и её «архангелов», игумен Боголюбовского монастыря, ссылаясь на «недоходность» церкви Покрова на Нерли, в 1874 г. добился разрешения у владимирского епископа (значит, епископат одобрил это!) разобрать шедевр церковной архитектуры, чтобы использовать камень для монастырских хозяйственных нужд! Только алчность подрядчика, заломившего за работу непомерную цену, спасла для нас эту уникальную жемчужину древнерусского зодчества.

Итак, обе власти, смежив свои функции, пошли не по своему духовному (Церковь) и историческому (государство) пути. Кесарю было отдано Богово, а «Богу» (кавычки в объяснениях не нуждаются) были навязаны «нижние полномочия». В результате благодать Церкви начала устраняться из духовной жизни Страны, а земная власть (которая от Бога) утратила своё сакральное значение. Так – вполне закономерно – были ослаблены оба института власти.

Как происходило «новое крещение Руси».