Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Григорий Мелехов с ненавистью смотрит на лощеных офицеров свиты. «На фронте вас нету!» – кричит он потом, подписывая жестокий приговор офицерам-аристократам. А как раз в том же самом октябре 1914 года в Романовской церкви Вильнюса архиепископ Виленский и Литовский Тихон, будущий патриарх, служил панихиду по великому князю Олегу Константиновичу. Корнет Романов получил смертельные ранения в бою и скончался от ран в виленском госпитале на руках у своего брата Игоря. 3 октября Елизавета Федоровна присутствовала в подмосковном имении Осташево при похоронах племянника своего мужа. Друг и двоюродный брат Сержа 55-летний Костя едва стоял на ногах от горя и болезни – он страдал ишемией, постоянно задыхался. Здесь же были его дети, включая Иоанна и Игоря, с которыми Елизавета взойдет на алапаевскую Голгофу. Третий из Константиновичей, коим тоже суждено будет разделить ее участь, Константин, сражался с немцами и не мог вырваться даже на погребение брата.

«На фронте вас нету!»… А меж тем, подавляющее большинство русских аристократов, верных своему офицерскому долгу, были как раз на фронте. На войну отправились и воспитанники Сержа и Эллы – Дмитрий в качестве офицера, Мария – в одеянии сестры милосердия, так что некое подобие апостольника она все же на себя надела. «Тетя Элла, которой я написала о своем решении отправиться на войну, одобрила его и собиралась приехать в Санкт-Петербург, чтобы попрощаться со мной». Свое обещание она сдержала, в день отъезда отвела Машу в часовню в маленьком домике Петра, где находилась очень почитаемая икона Спасителя. Люди узнали, что великая княгиня Мария, сбежавшая из Швеции, едет на войну, и на выходе окружили ее, плакали, восторгались. Вскоре отправились на вокзал. «Я с дрожью поцеловала всех, кто пришел проводить меня. Слезы стояли в глазах тети Эллы, когда она, коснувшись худыми пальцами моего лба, лихорадочно благословляла меня размашистым крестным знамением. Был подан сигнал к посадке на поезд. Мы зашли в свое купе. Поезд тронулся, прозвучали последние пожелания и наставления. На платформе мы видели много плачущих людей. Но у меня на сердце было легко, даже радостно». Марию на вокзал Елизавета провожала вместе с 17-летним сводным братом Володей, которого доселе тетя Элла презирала как рожденного от морганатического брата, не зная, что в 1918 году он будет казнен вместе с нею в Алапаевске. Маша отзывалась о нем: «Будучи первым ребенком от второго брака моего отца, он подтверждал теорию, что одаренные дети рождаются от большой любви». Он легко учился иностранным языкам, хорошо рисовал, играл на многих музыкальных инструментах, писал стихи. В декабре 1914 года Владимир Павлович поступил в императорский гусарский полк, а в феврале 1915 отправился на фронт, где доблестно сражался. Это немало способствовало тому, что государь окончательно смягчился в отношении его отца и матери. Павел Александрович стал ходатайствовать о присвоении жене княжеского титула, учитывая, что шла война с Германией, а Ольга Валериановна и ее дети носили баварский графский титул. И 5 августа 1915 года графине Гогенфельзен и ее детям были пожалованы княжеский титул и фамилия Палей – так называлось одно из крупнейших имений Павла Александровича, и одновременно это была фамилия одного из предков Ольги Валериановны.

В ноябре 1914 года крестовая дама отправилась в Галицию, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела с лазаретами и госпиталями в непосредственной близости к театру войны, во Львове инспектировала отделение складов императрицы Александры. Вернувшись, продолжала работать в Москве, где число лазаретов постоянно росло.

К концу 1914 года относится иной литературный портрет Елизаветы Федоровны, написанный другим великим русским писателем Иваном Алексеевичем Буниным в его рассказе «Чистый понедельник». Его герой в финале приходит в Марфо-Мариинскую обитель: «…Из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня, а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестер, – уж не знаю, кто были они и куда шли». Совершенно иное, уважительное и, можно даже сказать, трепетное восприятие!

Тогда же Елизавета Федоровна стала инициатором создания в Москве Братского кладбища. Московская Дума поддержала ее инициативу и постановила создать не просто кладбище, а кладбище-памятник, достойный героев великой войны. 15 февраля 1915 года состоялось открытие Братского кладбища в селе Всехсвятском, ныне это московский район Сокол. Произведены первые захоронения. В ноябре 1917 года здесь же похоронят убитых юнкеров, защитников Кремля.

Весной 1915 года Елизавета Московская ездила в Тверь, Тамбов, Тулу, Ростов, Владимир, Боголюбово, Воронеж, осматривала там лазареты, и всюду ее встречали с огромным теплом. А между тем…