Великие герои Эллады. Ясон. Орфей

Знает ли кто, где могила юнца в Абсориде?

Змей упокою, как жертву, в могиле на дне!»

791

Ей указали на берег морского залива —

Еле заметная тропка бежала туда.

И, попрощавшись, Медея пошла торопливо,

Чтоб не увидели люди на лике стыда.

Жители города скоро пришли в изумленье —

Змеи широкою лентой скользили за ней,

Разных цветов «ручейки» начинали бурленье,

К морю бесшумно текли меж дерев и камней.

792

Холм на прибрежной земле обнаружила жрица —

Сооружён был из чёрных больших валунов.

«Бедный Апсирт! Это я, дорогая сестрица,

К дому родному спешу от заморских лгунов!

В смерти ужасной твоей оба мы виноваты —

Кровь Гелиадов, как солнца огонь, горяча!

Гнев твой на Истре сверкал, как злачёные латы,

Только они не спасли от удара меча…

793

Если простить можешь деву, то сделай же это!

Месть всю твою возвращаю под камни твои!

Я направляюсь домой для спасенья Ээта,

Где предстоят мне за трон с дядей Персом бои!»

И поползли змеи тотчас под камни рекою,

В полдень закончился весь колдовской ритуал,

С грустью Медея коснулась гранита рукою:

«Ты без сердечных страданий узнал свой финал…»

794

Сердце её взволновала камней пирамида:

«Страшная месть оказалась Апсирта живей!

Не приняла брата в лоно родная Колхида,

Не досчиталась тогда и других сыновей…»

Быстро волшебница шла по прибрежной полоске,

Не позволяя течь влаге из солнечных глаз,

Смелым, решительным шагом ступила к повозке:

«Сделано всё здесь, богиня! Теперь – на Кавказ!»…

Переворот в Колхиде

795

«Высади нас, – обратилась Медея к Гекате, —

Там, где «Арго» размещался, в лагуне, в кустах!

Город не должен узнать о чудесном возврате,

Личность другую приму я в знакомых местах!»

«Будь осторожна, Медея, используй все знанья!» —

Тихо богиня сказала уже на земле.

Вмиг накатились на жрицу тех дней вспоминанья,

Как покидала Кавказ на большом корабле…

796

«Если бы знала тогда я, что будет в итоге!

Дюжина лет пролетела, как стая ворон,

В кровь мной в Элладе истоптаны нежные ноги,

Но ускользнули из рук и любимый, и трон…»

Быстро приняв облик девственных жриц Артемиды,

Спрятала Меда под длинной накидкой она,

И началось покорение славной Колхиды

Без возвращенья на место златого руна.

797

Возле огромного храма сестры Аполлона,

Жрица Гекаты ждала терпеливо царя,

Скрытно следя за дорогой с лесистого склона,

С мальчиком тихо о деле своём говоря…

И на рассвете примчалась царя колесница,

Следом за нею – охрана и старый слуга,

Вызвал смотрителя храма суровый возница,

Перс закричал на служителя, как на врага:

798

«Долго я буду один поклоняться богине,

Иль на богатом Кавказе нет жриц ни одной?

– Ярая злость закипала в седом властелине.

– Вновь на охоте пойдёт неудача за мной!»

Дальше не стала волшебница слушать тираду,

А поспешила направить ступни во дворец:

«Скоро устроим, мой мальчик, тирану «усладу»,

Перед богами померкнет Гекаты ларец!»

799

Шли напрямую к дворцу два потомка Ээта

Мимо дубравы, где прежде хранилось руно,

Не было памятью сердце Медеи задето —

Чувства к Ясону изжиты колдуньей давно:

«Он неприязни к себе добивался с упорством,

Неинтересна теперь эолида судьба.

Юность мою отравил неумелым притворством,

Но не напрасной была за три моря ходьба!»

800

Остановить незнакомку пыталась охрана:

«Утренней трапезой занят пока властелин!»

«Не вызывайте препятствием гнева тирана —

Жриц Артемиды узреть пожелал господин!»

«Быстро её пропусти! – крикнул тут же возница. —

Царь возмущался сегодня, что храм наш пустой!»

В зал к узурпатору двинулась мнимая жрица,

Бросив украдкой на стражника взор золотой…

801

Перс улыбался, насытившись пищей богатой,

Возле дверей безмятежно спал юный слуга,

Занят на троне был царь бородой седоватой,

Из-под которой сверкали зубов жемчуга.

«Долгое время, правитель, служу Артемиде,

Из Каппадокии путь мой лежит на восток,

После Кавказских селений направлюсь к Тавриде,

В ней, говорят, повелитель с людьми не жесток!»

802

Дядя внимательно слушал рассказ Гелиады,

Взгляд устремил на прекрасную жрицу тиран:

«Речь повела о себе, как рапсоды Эллады,

Цвет у одежды её – золотистый шафран!

Стан – Артемиды, а голос божественно-властный —

Сразу внушает надежду и нежный покой,

Лик бы увидеть, уверен, что тоже прекрасный…»

Думал он, бороду гладя могучей рукой.

803

Царь посмотрел за окно, вспоминая Тавриду:

«Сколько удачных походов свершил по горам!

Не забывал никогда прославлять Артемиду,

Люди со всей Ойкумены спешили к ней в храм…»

Жрица узрела, что царь не продолжит беседу —

Взор обратил за окно, из-под трепетных вежд,

И незаметно вручила клинок острый Меду,

Выпустив сына из плена широких одежд…

804

Вышел бесшумно малыш, словно призрак из тени,

Спрятав короткий, но острый кинжал за спиной,

Прыгнул с разбега легко на мужские колени,

Вздрогнул тиран, как напуганный конь вороной.

«Чей это мальчик? – спросил властелин у Медеи. —

Пусть во дворе поиграет с другими в песок…»

Вдруг полоснул Мед тирана кинжалом по шее,

Кровь потекла по царю, как гранатовый сок!

805

С шумом упал властелин с незаконного трона,

Спрятался Мед моментально под «жёлтый шафран»,

Стражник в испуге застыл, словно встретил дракона,

Веки раскрыл, будто крылья летящий орлан.