Великие герои Эллады. Ясон. Орфей

Я – не гетера, Акаст, не военный трофей!»

Царь отвечал: «Он заплатит высокой ценою!»,

Но заплатил не Пелей…» – усмехнулся Орфей.

835

«Царь разобрался и держит супругу в темнице?» —

Горе своё позабыв, вопросил эолид.

«Нет, предводитель, поверил Акаст чаровнице —

«Слово супруги незыблемо, как мегалит»!

И не подал пред людьми царь обиженный виду,

Что было сказано утром ему во дворце,

Но затаил на красавца Пелея обиду,

Другу решил отомстить, искупав в «багреце»…

836

Вместе они объезжали Акаста владенья,

Несколько раз приходили к родному «Арго»,

Хора заезжего слушали дивное пенье,

Гостя тиран ублажал – не расскажешь всего!

Несколько дней проявлял царь такую заботу,

Зависть и месть истощали терпенье царя.

Он вознамерился гостю устроить охоту —

В горы друзья устремились ни свет, ни заря.

837

Долго петляли по склону горы Пелиона,

И на поляне средь сосен вдруг замер тиран:

«Здесь, обещаю, добуду большого муфлона,

Кровью кипящей окрасится нежный шафран!»

Не догадался Пелей о коварности плана —

Мстительный царь обозначил героя, как дичь!

Ждали приказа стрелки под ветвями платана,

«Я вам барана привёл!» – прозвучало, как клич.

838

Быстро упал на траву хитрый внук Посейдона,

Гермой остался стоять удивлённый Пелей,

Стрелы летели в него с беспощадностью Крона,

Шум нарастал, как от сотни летящих шмелей!

Но ни одна не попала в героя похода,

Все устремлялись с шуршаньем в темнеющий лес…»

«Кто же сумел изменить там финал эпизода?»

«Молвил народ, что отвёл эти стрелы Гермес!

839

Разве не знаешь о браке Зевеса с Эгиной?

От Громовержца Эак был наядой рождён,

Мальчик впоследствии стал настоящим мужчиной —

Трое детей у него: Фок, Пелей, Теламон…

Видел Гермес, пролетая над этой поляной,

Как уготована гибель для внука отца

И послужил он Пелею надёжной охраной

Не допуская убийства царём храбреца.

840

Кончились стрелы у яростных лучников скоро,

Гость прикоснулся к предателю жалом меча:

«Смертью моей защититься хотел от позора?

Что ж, в поединке узнаешь, как страсть горяча!

Разве не ты был всегда за моею спиною,

Подлость и трусость скрывая за юностью лет?

Ты при свидетелях будешь сражаться со мною.

Подвига ждут от тебя и народ, и рассвет!»

841

«Что вы стоите, как скалы? Стреляйте скорее!» —

Лучникам крикнул истошно в испуге тиран.

Те отвечали: «О, царь, будь с приказом мудрее —

Гость под защитой богов, а не горный баран!»

И завершаю балладу, Ясон, без картинок,

Я рассказал только то, что по смыслу ценней:

Меж аргонавтами был проведён поединок,

Царь упокоился вскоре под грудой камней…»

842

«Кто же теперь восседает на царском престоле?»

«Выбрать себе повелителя должен народ.

Я не могу, друг, добавить известного боле —

Всё я поведал! – промолвил печальный рапсод. —

Выполнил всё ты, Ясон, что хотела Аргея —

Много тебе довелось слышать горьких неправд!

Славу твою не затмят ни цари, ни Медея,

И не присвоит её ни один аргонавт!»

843

«Авгия царство – за мощным потоком Алфея,

Но не пойду я к нему, сладкозвучный Певец!»

Крепко обнял эолид на прощанье Орфея,

И устремился на родину славный храбрец…

Последняя глава

844

В Аттику[192] стопы направил питомец Хирона[193],

Раны на сердце героя заныли сильней:

«Я неугоден великим богам пантеона,

Не сохранил наше счастье с женой Гименей[194].

Ясно теперь, что попал я в незримые сети,

Каждый мой шаг после свадьбы – на сердце рубец,

Мать и отец потерялись, и умерли дети,

Не для меня опустел в Йолке[195] царский дворец…»

845

Шёл он на север неспешно по горным дорогам,

А города мореход огибал стороной,

Не приближался царевич к богатым порогам,

Чтоб не встречать тех, с кем плавал в галере одной.

«Больно мне будет услышать от них сожаленья —

Слишком изранено бедами сердце моё,

Я без обиды на жизнь захожу в поселенья,

Слово народа не ранит меня, как копьё».

846

Мимо Коринфа[196] прошёл он в волнении сильном,

Не ощущали гранитной дороги ступни,

В жилах его кровь кипела, как в чане смолильном,

Перед глазами тянулись жестокие дни.

Ночью в лесу придорожном, во время привала,

Славный Ясон обратился к великим богам:

«Я умоляю оставить до жизни финала

В памяти только поход мой к чужим берегам!

847

Я обращаюсь к тебе, дочь Земли Мнемосина[197]!

Переживать не могу злодеянья жены,

Память мою отбери, как у Зевсова[198] сына —

Душу в клочки разрывает сознанье вины!

Освободи ты меня от оков вспоминаний,

Сопротивляться их ужасам нет больше сил!

Разве не слышишь героя Эллады стенаний,

Страшного прошлого мир, титанида, немил!»

848

Но безучастной осталась к мольбам Уранида[199] —

Смертный, считала, участник забавных интриг,

Гера должна выручать своего эолида,

Освободить морехода от страшных вериг!

Двигался так аргонавт от селенья к селенью

В сторону милой с рожденья горы Пелион[200],

В тайне надеясь, она приведёт к заживленью

Раны глубокой на сердце, что чувствовал он.

849

Тяжкое горе не красит собой человека,

Не укрепляет героя сплетенье морщин,

И кровоточит обильно на сердце засека,

Вмиг превращая могучих в бессильных мужчин.

Славу Ясона затмили походы Алкида[201],

В каждом селенье с восторгом вещали о нём,

И угнетали рассказы пейзан эолида,