Великие герои Эллады. Ясон. Орфей

Окаменел и слуга от увиденной сцены.

«Быстро охрану зови!» – голос жрицы был строг.

Стали движенья его от приказа мгновенны —

Вылетел молнией Зевса юнец за порог.

806

Вскоре послышались крики: «Убили тирана!»,

Люди столицы Колхиды спешили к дворцу:

«Перс вместо брата возляжет под камни кургана,

Слава поднявшему руку на Перса юнцу!»

Вышла из зала на улицу смелая жрица,

Перед народом открыла торжественно лик:

«Долго ли будет томить властелина темница?

Быстро доставьте Ээта сюда без интриг!»

807

Ахнули люди и пали скорей на колени:

«Это царевна Медея вернулась в страну!»

Стражи метнулись к темнице, как в поле олени,

Чтобы царя отпустить и загладить вину.

Вскоре послышалось: «Эй, уступите дорогу!

Славный Ээт возвращается к царским делам!

Только Медею тиран пригласит к диалогу,

После чего дверь откроет заморским послам!»

808

Вынесен был убиенный из тронного зала,

Начисто вымыты кресло и мраморный пол,

Был извещён люд Колхиды о дне ритуала,

Чтобы вручить узурпатору медный обол.

Тихо к дворцу подкатила с царём колесница,

Перенесли осторожно его на крыльцо.

«Как изменила всесильного колха темница! —

Думала дочь, – потерялись и мощь, и лицо…»

809

Слугами под руки взятый властитель шёл к трону,

Тело его исхудало в темнице сырой,

Много здоровья «по-братски» отдал он полону,

Где находился в пещере под чёрной горой.

Не торопилась Медея войти к властелину,

Чтоб измождённый отец мог отведать еды:

«Словно прошёл в подземелье умерших долину

Или голодным бежал от тяжёлой беды…»

810

Время спустя оказалась она пред Ээтом:

«Дочь навсегда возвратилась в Колхиду, отец!

Я, мой правитель, не связана ныне обетом —

Крепкими узами нежных влюблённых сердец.

Я по веленью тирана должна быть в Аиде —

Так объявлял мне настойчиво сводный мой брат!

Только нашёл он обитель свою в Абсориде —

Выбрал его из двоих чернокрылый Танат.

811

Брат и сестра стали, словно свирепые звери

Из-за чужого для нас золотого руна!

Но не жалей, властелин, о тяжёлой потере —

Сын мой заменит Апсирта!» – сказала она.

«Где он?» – воскликнул Ээт, встав с высокого трона,

Выглянул быстро в окно, внука взглядом ища,

Очи его засверкали огнями циркона.

«Вот он! – Медея откинула полу плаща!

812

Черноволосый малыш обратился к Ээту:

«Сильно измучен проклятой темницей ты, дед!»

«Были бы кости, а мясо появится к лету…

Имя своё назови, мой спаситель!» – «Я – Мед!»

«О, как испачканы руки твои тёмной кровью!

Быстро отмой – с внуком встречу народ и послов!»

«Радуйся, царь, проявляя вниманье к здоровью,

Кровью врага я горжусь, как гюрзой – змеелов!»

813

Город угрюмый ожил, как дубрава весною,

На площадях разгорались большие костры,

Слышался радостный клич за стеной крепостною,

Так возвращались в Колхиду покой и пиры.

Ласково Гелиос с неба взирал на столицу —

К сыну Ээту вернулись Медея и трон,

Сдерживал он золотую свою колесницу —

Жаждал увидеть героя события он.

814

Много людей собралось в пышном царском чертоге,

Пира такого не видели гости давно —

Жили при Персе шесть лет в постоянной тревоге,

Мстил он народу за то, что пропало руно.

Взмахом десницы прервал властелин разговоры:

«Вот мой спаситель, предателей подлых гроза!»

Все устремили на мальчика гордого взоры,

Ярко блеснули его золотые глаза…

815

С грустной улыбкой Медея оставила Меда

В слабых пока, но надёжных отцовских руках:

«Вырастет мальчик героем у храброго деда,

Слава о нём сохранится в далёких веках!»

Море сверкнуло последней улыбкой заката —

Гелиос внучке желал безмятежного сна.

Но Гелиаду ждала в дальнем храме Геката,

Чтоб продолжала служить снова жрицей она…

Нежданная встреча

816

Слышала Гера с Олимпа Ясона рыданья,

Но отмолчалась, как это присуще богам!

Вскоре покинул несчастный кровавое зданье,

Путь в неизвестность направив, к чужим очагам.

«Бед натворил в этой жизни короткой немало!

Чем мне гордиться осталось, тропой в никуда?

Жизнь мы с Медеей разрушили, словно вандалы,

И не осталось от счастья и славы следа!

817

Нет ни детей, ни жены, ни жилища родного,

Раны на сердце моём от любви неземной…

Разве желал я от жизни чего-то иного?

Только с избытком довлела жена надо мной!

Мною усвоены были советы Хирона,

Но благородство моё у царей – не в чести,

И потерялось оно в долгих поисках трона,

Стало преградой любви на нелёгком пути».

818

Сумерки встретил Ясон по дороге в Элиду,

Сквозь пелену облаков проявилась луна,

Слабым лучом освещая тропу эолиду,

Видно, жалела Селена его, горюна.

Вскоре узрел аргонавт свет костра у платана,

Запах мясного напомнил, что голоден он.

«Эй, подойди! – вдруг послышался голос пейзана. —

Мясо готово уже, и наполнен ритон!»

819

«Вижу, пришлец, по богатству одежд и покрою,

Иль ты – царевич в бегах, иль в беде властелин!

Выпей вина! – рог подал незнакомец герою. —

И расскажи, что случилось с тобой, господин!»

Долго беседовал славный герой с волопасом,

Очень внимательно слушал Ясона старик:

«Трудно привыкнуть к божественным злобным гримасам,

Только и твой, аргонавт, вклад в несчастья велик!

820

Раны душевные вовсе не лечит свобода —

Воспоминаньями будешь до смерти гоним…

Утром я выслушал горькую песню рапсода,

Ты, вероятно, знаком по походу был с ним.