Великие личности и эпохи через литературу

В связи с темой данной работы нас будут интересовать те исследования, в которых рассматривается проблема новаторства повести в области психологизма и ее значение для творчества писателя и для мирового литературного процесса XX века. Новаторство писателя в данном вопросе проявляется уже в том, что он анализирует такой тип человеческого сознания, который до этого находился за пределами художественного исследования. Речь идет о человеке Востока. Конечно, о Востоке как таковом еще задолго до Л. Толстого неоднократно писалось в русской и мировой литературе. Но это не было достаточно полное проникновение в духовный мир людей соседней культуры. Человек Востока рисовался как бы со стороны, он представал перед читателем в восприятии европейца: логика его мышления была непонятна и чужда русскому читателю. Л. Толстой поставил перед собой принципиально новую задачу: доподлинно исследовать душу человека другой культуры, а необычность и новаторство в выборе объекта исследования, безусловно, потребовали новых средств анализа духовного мира героя.

Каковы эти средства? – вот один из основных вопросов данной работы.

* * *

В дореформенную эпоху убыстрялось развитие общества, однако в России не были до конца изжиты крепостнические, т. е. феодальные, средневековые и даже более ранние социальные отношения. Россия оставалась страной многоукладной. Ее социальная структура приобрела особенно сложный вид. Соответственно, большую сложность приобрело и общественное сознание в России. И до восприятия Л. Толстым психология людей была непростой, но «диалектика души» как наиболее сложное явление внутренней жизни людей должна была получить своего выразителя.

У. Р. Фохт в своей книге «Пути русского реализма» писал о том, что еще задолго до Толстого художническое внимание романистов начинает сосредотачиваться в основном на внутреннем мире человека[43]. Истоки современного «психологического анализа» Г. А. Гуковский видел в творчестве Жуковского[44]. Ф. З. Канунова склонна еще глубже в прошлое отнести зарождение психологизма: «Карамзин… впервые в русской литературе… открыл внутренний мир человека, мир его страстей»[45]. Исследуя поэтику раннего русского сентиментализма С. Е. Шаталов усматривает еще у Ф. Эмина самые первые попытки представить движение души идейно и нравственно изменяющихся героев[46]. «Диалектика души» как метод психологического анализа складывалась не на пустом месте. Это очевидно. Однако же не менее очевидно, что только в творчестве Л. Толстого получили свое завершение и убедительное воплощение эти искания его предшественников.

Появление «диалектики души» было продиктовано всем ходом исторического развития. У современников Л. Толстого, да и нынешних литературоведов возникает один и тот же вопрос: есть ли у этого вида психологического анализа границы в пространстве и времени; принадлежность ли это российских писателей середины XIX – начала XX века или «диалектика души» не знает границ?

По мнению Л. Д. Опульской, Толстой не всегда применял «диалектику души». Отрицательные герои, например, в романе «Война и мир», кроме одного Бориса Друбецкого, просто лишены всякой духовной жизни[47]. И в связи с этим, естественно, возникает еще один очень важный вопрос: «диалектика души» – это только вид психологического анализа, открытый Толстым, или это определенный тип психологии, свойственный современникам писателя? Закономерно ли было для Л. Толстого применение данного вида психологического анализа для раскрытия внутреннего мира людей, которые живут простой естественной жизнью, или это привилегия только интеллектуальной элиты, таких людей, как Андрей Болконский, Пьер Безухов, князь Нехлюдов и т. д.?

* * *

Таким образом, мы подошли к вопросу об особенностях психологизма в повести «Хаджи-Мурат». Герой Толстого никак не может быть причислен к разряду людей, для которых самоанализ является чем-то естественным, закономерным. Хаджи-Мурат – горец, сознание которого сформировано родо-племенными отношениями, определено феодально-религиозным бытом. В связи с этим остро встает вопрос об ограниченности или универсальности «диалектики души» как вида психологического анализа на примере данной повести. Если Л. Толстой действительно отказывается от применения «диалектики души», то правы те исследователи, которые говорят о ее ограниченности и принадлежности только «раннему» и «зрелому» Л. Толстому.