Великие Облики Учителей и понятие об Агни Йоге

Спустившись с горы с двумя каменными плитами, на которых Моисей навсегда хотел запечатлеть Великое Десятисловие Завета, как улучшить человека и жизнь его, пророк увидел измену. Он увидел, что необузданное племя уже изменило Богу[106] — "Огню поядающему", перед Светом которого оно совсем недавно лежало ниц, потрясенное Небесным могуществом. Племя Израиля не понимало космогоничности Бога, не имеющего никакого облика. Оно вновь сделало себе идола, игрушку из металла, и стало говорить, что это и есть Бог.

Увидев вакханалию у подножия священного Синая, Моисей уже не сдерживал чувств. В сердцах бросил он каменные скрижали оземь и разбил их, видя бесполезность каких бы то ни было нравственных законов.

А далее произошел, как я полагаю… кармический отбор — отсев тех, чье сознание омертвело, сердце окончательно остыло, чей разум не способен уже был, несмотря на долгие усилия духовного водителя, продвигаться дальше по пути Эволюции. Произошла как бы смена мини-циклов конкретного народа. А это — катаклизм, это всегда — трагедия. Трагедия, связанная с гибелью людей, точнее, четверичных существ, которых покинула высшая троица.

Напряжение пространства достигло критической величины. Маски с бездуховных особей сами собой были сброшены, ибо их организмы не выдержали высочайших вибраций, созданных вокруг горы Синай явлением таинственного Света и самим пророком в момент возмущения его духа.

В книге "Исход" этот естественный эволюционный процесс (который происходит в любом народе в период смены его собственных племенных, национальных, расовых циклов) изображен в виде… мгновенной кровавой трагедии, настоящей бойни, вызывающей массу вопросов по поводу деталей жуткого сценария.

Могло ли это внутриплеменное побоище, когда не внешний враг, но палач родной по крови расправлялся с братом своим, иметь место в действительности? Кто же потом (если действительно все происходило так, как пишется в Пятикнижии) поверит пророку, который в своих Заветах учит "не убей" и "возлюби ближнего", а на деле приказывает: "убей ближнего"?!

И стал Моисей в воротах стана, и сказал: кто Господень — ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины.

И он сказал им: так говорит Господь, Бог Израилев[107]: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего.

И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек.

"ИСХОД", гл. 32 (26–28).

И за весь этот кошмар Господь, Бог Израилев, шлет братоубийцам "сегодня благословение" ибо они "посвятили руки свои Господу" (стих 29).

Но на другой день Моисей вдруг неожиданно говорит народу: "вы сделали великий грех; итак, я взойду к Господу, не заглажу ли греха вашего".

Если же все воспринимать буквально, то ничто не может спасти пророка от обвинения его или в жестокости, или в умопомрачении.

Какая же логика удержится в таких действительно умопомрачительных виражах и Бога, и его пророка? Или Божество, действительно, дается каждому народу в зависимости от его характера и природы, наподобие того общепризнанного факта в политике, когда говорится, что каждый народ имеет того президента, того руководителя, которого он достоин?

Можно только представить, как ужасалось сострадательное сердце Иисуса Христа, представляя такого Бога! Разве Его, Христа, Бог-Отец хотя бы чем-нибудь напоминает "Господа Синая"? Кто из христиан, без тени сомнения принимающих за чистую монету каждое слово священной истории, может представить себе, что Бог Иисуса, не позволявший Сыну своему причинять вред даже палачам Его, мог бы устроить подобную человекобойню?

А раз так, значит, Синайское Божество и Бог Иисуса — разные Боги!

Это подтверждает, как мы уже упоминали, и упорное отсутствие в речах Иисуса, в его притчах даже имени Яхве-Иеговы. Это подтверждает и Нагорная Проповедь Христа, где Иисус рефреном повторяет, чтобы лучше запомнилось: вас учили так, а "Я вам говорю", что это должно быть по-другому, мертвая буква — бездуховна, любая бездуховность несет беду. Кто изобразил Бога Израиля таким чудовищем, каким изображен он в Священном Писании, не давая никаких объяснений алогичности поступков и слов, неизвестно. Ответ как будто бы прост: сам Моисей, ведь именно ему приписывают Пятикнижие. Но это так же нелепо, как и описание умершим пророком собственной смерти.