Великие тайны русского престола

Без одобрения руководителя кабинета Его императорского величества на стол Петра не ложилась ни одна сколько-нибудь важная бумага или челобитная.

Власть Макаров мог сохранить только в том случае, когда престол остался бы за Екатериной. Знавший досконально всю систему управления, он был необходим.

Ну и, коненчо, особые заботы Меншиков проявил в отношении гвардии, которая была предана до обожания умирающему императору. Его задача облгчалась тем, что эту привязанность гвардейцы переносили и на Екатерину, которую постоянно видели с царем и которая сумела предстать перед гвардией настоящею полковницей.

Офицеры сами явились к императрице. Екатерина заявила им о том, что имеет право на престол потому, что была коронована императором и что, если к власти придет ребенок, то страну ожидают серьезные испытания. Затем она напомнила гвардейцам о том, как покровительствовала им и выразила надежду, что «они не покинут ее в несчастье».

— Когда же небу будет угодно соединить меня с ныне отходящим в вечность супругом, — закончила Екатерина свою речь, — корона перейдет великому князю!

В ответ гвардейцы заверили ее в своей преданности и готовности пролить кровь свою для поддержания ее на престоле.

За этим последовали денежные выдачи. По странному стечению обстоятельств, войска, не получавшие 16 месяцев жалованья, быстро получили его.

В тот же день были войскам, находившимся на работах, приказали вернуться на зимние квартиры для отдыха и молитвы за императора.

Стража в столице была удвоена на всех постах, а по всем улицам патрулировали оряды пехоты для предупреждения волнений.

Точно неизвестно, что еще делали Меншиков и Толстой в те решающие для них часы. Но если верить секретарю Меншикова Алексею Волкову, то он за это короткое время нажил себе несколько серьезных болезней, помогая в это время советом и делом своему патрону.

В ночь на 28 апреля, когда стало окончательно ясно, что император не долгий гость на этой земле, в одной из комнат дворца состоялось совещание, на котором столя только один вопрос — о престолонаследнике.

Главами приверженцев великого князя Петра являлись князья Голицын, Долгорукий, Репнин и Петр Матвеевич Апраксин, президент Юстиц-коллегии.

Его страший брат, генерал-адмирал, стоял за Екатерину, что было очень важно для императрицы. Важно было и то, что на ее сторону стал генерал Иван Бутурлин, который был подполковником гвардии. Он был выходцем из старинного рода, но перешел в партию царицы из-за своей вражды к Репнину, президенту Военной коллегии.

Князь Дмитрий Михайлович Голицын с товарищами понимали невыгоду своего положения, недостаточность своих средств и потому готовы были на сделку.

Они предлагали возвести на престол великого князя Петра, а за малолетством его поручить правление императрице Екатерине вместе с Сенатом, полагая редставляя, что только так можно было избежать междоусобной войны.

Но Меншиков, Толстой и Апраксин поняли всю опасность этого предложения для себя.

— Именное это, — заявил Толстой, — и вызовет междоусобную войну, которой вы хотите избежать, потому что в России нет закона, который бы определял время совершеннолетия государей. Как только великий князь будет объявлен императором, то часть шляхетства и большая часть подлого народа встанут на его сторону, не обращая никакого внимания на регентство. В то время как именно сейчас Российская империя нуждается в государе мужественном, твердом в делах государственных, который бы умел поддержать значение и славу, приобретенные продолжительными трудами императора, и который бы в то же время отличался милосердием для соделания народа счастливым и преданным правительству. Все эти качества соединены в императрице, именно она приобрела искусство царствовать от своего супруга, который поверял ей самые важные тайны. Именно она доказала свое героическое мужество, свое великодушие и свою любовь к народу, которому доставила бесконечные блага, никогда не сделав никому зла. И что самое главное, ее права подтверждаются торжественною коронациею, присягою, данною ей всеми подданными по этому случаю и манифестом императора, возвещавшим о коронации…

Слова Толстого вызывали особое сочувствие в том части зала, где сидели гвардейские офицеры. Коненчо, многие догадывались, что они собрались здесь не случайно, однако никто из приверженцев великого князя Петра так и не решился спросить, зачем они явились во дворец.

Едва Толстой закончил свою речь, как раздался звук барабанов, и присутствовавшим сообщили, что к дворцу пришли оба гвардейских полка.

— Кто осмелился привести их сюда без моего приказа? — гнвно воскликнул Репнин.

— Я велел придти им сюда по воле императрицы, которой всякий подданный должен повиноваться, не исключая и тебя! — с некоторой торжественностью ответил ему Бутурлин.

Ожесточенные споры продолжались до четырех часов утра, когда Репнин, больше всего на свете боявшийся усиления ненавистных ему Голицыных, объявил, что согласен с Толстым.