Великие тайны русского престола

Бестужев жил в постоянном страхе, так как слишком хорошо знал отношение к нему нового царя. Но трясся он напрасно: после прихода к власти Екатерины II Бестужев снова появился при дворе. Ему вернули все чины, ордена, назначили пенсион, а потом пожаловали чин фельдмаршала.

Очень скоро Бестужев понял, что его время ушло и делами заправляет новое поколение. В 1766 году он ушел в отставку и вскоре умер.

Пряник и кнут

Елизавета показала себя способной правительницей. Она могла быть жесткой, объективно оценивала своих советников и умело лавировала среди соперничавших группировок.

Власть держала в поле зрения судьбы не только подследственных, но также и сотрудников Тайной канцелярии: ротации ее чиновников осуществлялись особыми именными указами.

Так, указом от 20 февраля 1741 года Николая Хрущова перевели в Московскую контору и вместо него назначили секретарем Тихона Гуляева.

В 1743 году Елизавета Петровна, выслушав сообщение Ушакова о смерти секретаря Гуляева, приказала назначить на его место Ивана Набокова.

Елизавета Петровна знакомилась с делами Тайной канцелярии через Ушакова и довольно часто оказывала влияние на ход следствия. Нередко она приказывала еще раз допросить колодника: «привесть в застенок и о чем по делу надлежит, спрашивать его с пристрастием, и, что покажет, доложить ее императорскому величеству».

Эмоциональная императрица оставляла на врученных ей Ушаковым бумагах свои замечания. Одна из них показывала все ее возумщение по поводу того, что ее лейб-медик Арман Лесток, вопреки запрету, встречался с иностранным «министром».

«Не должен ли ты, как раб, — написала она рядом с его показаниями, — доложить государю, что не знал, что он плут, то от меня прощено б было».

Но куда больше она возмутилась, когда, что проходимец Лесток не только игнорировал ее указ, но и брал от «богомерзкого человека» подарки.

Многие доношения о важных делах попадали непосредственно в руки государыни, которая их отправляла затем в Тайную канцелярию.

Так, 13 ноября 1744 года она передала Ушакову некоего раскольника, предварительно допросив его, какие он «имеет объявить ее императорского величества царственные вещи» (оказалось, что ими он числил веру, надежду и любовь), и проведя с ним богословский диспут о необходимости креститься трехперстным сложением, ибо это — символ Троицы.

В 1745 году в Тайную канцелярию поступил донос, что несколько дворян в российской глуши в беседе «ругали Елизавету, хвалили Анну Леопольдовну и собирались разделить Россию себе на „княжения“».

Сразу же началось следствие. Но даже под пытками дворяне не смогли сказать ничего интересного. О чем следователи и доложили императрице.

Однако Елизавета думала иначе и пожелала сама побеседовать с арестованными поручиком Евстафием Зимнинским и дворянином Андрианом Беклемишевым.

О чем она с ними беседовала, так и осталоьс неизвестным, но через неделю императрица прислала в канцелярию сделанную ей запись беседы с Беклемишевым.

Из нее следовало, что в беседе с Татищевым и Зыковым кто-то из них начал сожалеть о свергнутой Анне, при которой было якобы лучше, нежели при Елизавета, которая не боится Бога и не пускает за границу.

Затем кто-то в порые откровения заявил, что куда было бы для всех лучше, если бы царем стал Иоанн, и «что в прошлых годах был некий съезд большого количества народу, где решено было разделить Россию на отдельные княжества, и всякий из них по княжению себе взял».

Более того, иногда императрица сама вела дела и передавала преступника в канцелярию лишь для исполнения приговора. Так, в 1748 году граф Шувалов получил от нее указ: «двора ее императорского величества лакея Ивана Щукина за произнесенные им непристойные слова, о которых самой ее императорскому величеству известно, сослать в Оренбург на службу».

Канцелярии осталось только исполнить приговор, оставшись в неведении относительно преступления Щукина.

Весной 1742 года Елизавета узнала о том, что у нее есть двойник, которым оказалась жена канцеляриста Ладожской канцелярии Киприяна Маркова Федора, якобы похожая «слово в слово как наша государыня».

Она тут же приказала доставить перепуганную таким вызовом женщину во дворец «для своей куриозиты». Через два дня семеновские солдаты привезли потерявшую от страха дар речи Федору в столицу.

Елизавета долго и с интересом рассматривала действительно похожую на нее женщину, которая чуть было не упала от неапряженеия в обморок. Однако все закончилось для нее благополучно: Елизавета осталась довольна осмотром и наградила Федору ста рублями.

Конец царствования