Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина

Эль подбежала, стала рядом. В ящике загудело, остряки шевельнулись, готовые передвинуться, занять правильное положение… И тут громко хлопнуло, рельсы замерли, сдвинувшись всего на полсантиметра.

– Вот она, поломка, – пробормотала девочка. – Наверное, закоротило из-за дождя.

– А можно его вручную перевести? Должен быть способ для таких случаев!

– Да. Только нужен специальный инструмент, курбель называется. У стрелочницы наверняка есть.

Сережа оглянулся на полустанок. Колея в той стороне делала поворот, поэтому луч локомотивного прожектора они пока не видели, но отсветы его блестели на мокрой листве деревьев, и слышен был стук колес на стыках. Нет, не успеть!

Он сел посреди колеи, уперся ягодицами в рамный рельс, пятками – в остряк. Поднатужился изо всех сил. Куда там! С таким же успехом можно груженый «БелАЗ» толкать. И болты, соединяющие остряки с тягой, пальцами не раскрутить, качественно затянули.

– Что ж ты сразу не сказала?! – крикнул в сердцах.

– Это ты не сказал, куда бежишь! Я думала, ты предупредить машиниста хочешь.

Эль как зачарованная смотрела на конус света, скользящий по лесополосе. Пробормотала:

– Даже если папа нас сразу увидит, остановить груженый состав не успеет…

Охнула и бросилась прочь с насыпи. Испугалась? Лишь когда прожектор локомотива вынырнул из-за поворота, ударил в глаза, Сережа понял, куда она побежала. Колея, по которой шел скорый, была прямой как стрела, машинист издалека увидит человека на рельсах! Вскочил, бросился следом за девочкой.

Он взбирался на вторую насыпь, когда локомотив скорого прогудел коротко и сердито, требуя освободить дорогу. Эль шла навстречу поезду, размахивая поднятыми над головой руками. Сережа, прихрамывая от боли в разбитых коленках, поспешил к ней. Локомотив прогудел еще сердитее: «Уходи! Не заставляй останавливаться, выбиваться из расписания!» Девочка и не думала подчиняться. И тогда локомотив начал тормозить. Обиженно завизжали колеса, но гудок не умолкал: «Слишком близко, опасно, не успею!» Эль попятилась, однако с колеи не сошла: вдруг поезд снова разгонится?

За спиной громко загрохотало: товарняк взрезал вторую стрелку, въехал на чужой путь. Сережа не оглянулся, и так понятно: сейчас прожектор пассажирского поезда осветил вынырнувшие из темноты цистерны. Дело сделано, машинист будет тормозить до полной остановки.

– Уходи! – закричал, стараясь пересилить гудки локомотивов.

Эль шагнула в сторону и вдруг опрокинулась нелепо. Зацепилась ногой, поскользнулась?! Упала прямо на рельс.

Сережа больше не чувствовал ночного холода, льющейся с неба воды, боли в синяках, ссадинах и порезах. Крушения не будет, благодаря Эль машинист начал тормозить на полминуты раньше, и расстояния теперь хватало, чтобы не врезаться в цистерны. Но между неумолимо накатывающим локомотивом и лежащей на рельсах девочкой расстояния не было вообще. Значит, нужно успеть добежать, отнести в сторону, оттащить, оттолкнуть хоть бы… Он прыгнул навстречу визжащим, разбрасывающим искры колесам.

Сережа открыл глаза. Камешки насыпи оказались на удивление гладкими, не впивались в кожу. Они были влажными, но дождь не шел. И тихо – ни лязга колес, ни рева гудков. Прожектор светит высоко вверху. Сережа разжал пальцы, отпуская руку девочки. Сел. Осторожно потряс за плечо.

– Эль, ты жива?

Она открыла глаза. Потрогала голову, засипела.

– Ух и приложилась, шишка здоровенная будет. И копчиком. Как теперь сидеть? – Перевернулась на бок, уставилась на Сережу. – Как ты нас сюда вытащил? Там же никакой двери не было!

Он понял наконец: это же Секретный Берег! Не догадался сразу, потому что не бывал здесь ночью. Не знал, что здесь бывает ночь. Но двери в самом деле не было…

Эль не ждала ответа. Постанывая, поднялась на ноги, запрокинула голову. Прошептала восторженно:

– Маяк заработал. Он светит!

Пробивая ночной мрак, луч прожектора уходил в бесконечность. Сережа улыбнулся. Где-то там, за этой бесконечностью, девочка Эльвира Вигдорова спит у себя в постели, и ее папа скоро вернется из командировки. А мальчик Сергей Гончаров сидит в купе поезда, и мама, испуганная, разбуженная внезапной остановкой, крепко обнимает его. И ничего плохого не случилось!

– Идем! – позвала Эль. Они взялись за руки и шагнули к двери. Представлять, что за ней, не требовалось, они и так знали. Винтовая лестница, бегущая вверх.

Евгений Шиков Девчонок в космос не пускают

Когда Алена смотрела на небо, ей казалось, что небо тоже смотрит на нее. И черное, все в звездных точках, ночное небо, и яркое, голубое летнее небо, и низкое серое небо московской осени, и такое многоцветное закатное небо ― каждое из них смотрело на нее по-своему, не отводя от Алены своего внимательного взгляда. И если смотреть очень-очень долго, то можно представить, что ты в нем летишь. Что ты умеешь летать по-настоящему.

Когда Алена смотрела на небо, ей казалось, что там, в небе, ее кто-то ждет.

― Когда-нибудь, я полечу в космос.

– Это когда?

– Когда-нибудь. Но скоро.

– А я тогда полечу на Марс.

– Ты глупый. Марс ― он тоже в космосе.