Великий Моурави 1

неустрашимых воинов. Но не только дружинами гордился Георгий. Уже не

горбился мост, не лежала толстым войлоком пыль на улицах, не косились жилища,

и только у реки по-прежнему чернело любимое бревно, и старый дом Саакадзе,

как память, стоял нетронутым. Все близкие Георгия решили неизменно в день

рождения бабо Зара вновь разжигать здесь огонь очага в честь ее вечно живой

души. Где когда-то задыхался поселок месепе, широко раскинулась общественная

маслобойня - новый промысел Носте, усиленно поощряемый Саакадзе, и

шерстопрядильня, где уже тридцать деревянных станков под присмотром старика

Горгасала, отца Эрасти, приводили в движение слепые лошади. По приказанию

Саакадзе на больших ностевских базарах продавали только излишки хлеба,

шерсти и скота.

В полутемных ткацких производили тончайшую шерсть. На пастбищах бродила

породистая баранта. Выстроились пахнувшие свежим грабом белые сараи,

наполненные чистой, расчесанной и рассортированной шерстью. Здесь даже дети

вырабатывали долю, распевая песни о золотом руне. Они чистили гребни, меняли

прутья.

Масло все больше и больше привлекало в Носте даже чужеземных купцов.

Шерсть обменивалась на оружие, коней, седла, серебряные изделия, посуду и

украшения. Шерсть скрывала тайные съезды азнауров, шумные базары

заканчивались состязаниями, джигитовками и военной игрой. Под угрожающий рев

горотото, под бой дапи, под воинственный клич дружин, кружа черных коней по

белому кругу, проскакали два лихорадочных года.

Ностевский замок - настоящая крепость. Подземные ходы в глубь Дидгорских

гор. Невидимый канал, проведенный от реки, обширные помещения для укрытия

ностевцев со стадами и имуществом на случай войны. Все готовилось к борьбе,

а не к мирной жизни. По настоянию Саакадзе все азнауры союза ввели у себя

одинаковые построения дружин.

Только Димитрий с дедом не покинули Носте и, поселившись в замке,

помогали Саакадзе в выполнении широких замыслов, замещая Георгия во время

его отсутствия. Дед с гордостью говорил:

- Зачем уходить? Здесь нужен, всегда интересное дело есть, у сына

скучать буду, я еще молодой, не хочу у мангала чулки сушить.

Димитрий молча, тяжело пережил уход Нино в монастырь. Согласие Русудан

поручить деду надзор над воспитателями своего крохотного Паата положило

начало тесной дружбы Русудан с растроганным до слез Димитрием.

Русудан сразу поняла, как должна держаться в воинственном Носте, и в

короткое время добилась всеобщего уважения.

Лишь Тэкле сдержанна с нею, оплакивая в душе золотую Нино; и хотя

рождение Паата пробудило в ней нежность к Русудан, Тэкле продолжала

потихоньку, под предлогом молитвы, ездить в монастырь святой Нины, где была

пострижена Нино, и после поездки всегда лежала больной.

- От жалости, - украдкой признавалась она Папуна.

Когда через десять месяцев Арагвские Эристави приехали в Носте, их

поразила перемена. Холодная, сдержанная Русудан расцвела, похорошела, была

подвижна, весела, не спускала влюбленных глаз с Георгия и с нежностью

прижимала крохотного Паата.

Обрадованный счастьем любимой дочери, Нугзар еще больше сдружился с

Саакадзе, поклявшись защищать его от всех врагов. Ту же клятву верности дал

и Зураб.

Одно только беспокоило Георгия: Метехи забыл о нем. Русудан, видя

тревогу мужа, решила действовать и в честь рождения первенца послала

Кватахевскому монастырю богатые дары с просьбой к настоятелю Трифилию

приехать в Носте благословить Паата.

Это свидание положило начало частым посещениям настоятеля и имело

серьезные последствия.

Плененный величественной красотой и мужественным умом Русудан, а также

щедростью Нугзара, отписавшего монастырю в честь первого внука большой

виноградник, Трифилий атаковал царя... Через три месяца Саакадзе и Русудан

получили приглашение сопровождать царя на оленью охоту.

Пока Саакадзе укреплял союз азнауров, а царь покорял красавиц, Шадиман

укреплял и покорял Селим-бея, тайного посла Стамбула. Союз с Картли Турции

необходим. Беспрестанная война с шахом Аббасом должна закончиться победой

Стамбула. Ведь Стамбул держит в своих руках выгодное море. Для этого царь

должен пропустить турецкие войска через Картли. Халил-паша займет Ардебиль,

Джульфу, ударит на Тебриз, через Акстафу пойдет к Еревану...

Шадиман понимал рискованность разрыва с Ираном. А если Стамбул потерпит

поражение? Не воспользуется ли этим шах Аббас, чтобы совсем уничтожить

Картли? Конечно, воспользуется. Но на этот раз маловероятно поражение

Стамбула. Халил-паша - знаменитый полководец. Багдад от шаха Аббаса

отвоевал... Десять тысяч избранных янычар ведет, сто тысяч босфорской

конницы, сорок тысяч курдов... От Эрзурума через Каре, Лоре двинется опытный

полководец - Селиман-паша. Мустафа-паша, совместно с войском Картли,

предназначается для охраны границы и недопущения прорыва персидского войска

через Азербайджан. В случае победы Стамбула Картли получит огромные

пространства от Лоре до Олту и все земли до Акстафы, не говоря уж о таких

мелких выгодах, как Агджа-Кала со всеми землями Сомхети, Санаином, богатыми

лесом, водой и крепостями. Все это сильно расширит владения Картли, обогатит

страну, обогатит князей скотом и людьми.