Великий Моурави 1

в глубокой задумчивости шагал по шуршащей дорожке. Гонец молча вынул из

папахи послание. Георгий взломал печать и склонился над лощеной бумагой.

"...Что нужно, Георгий, все пришлю. Говорили мне, Носте богато шерстью

и лесом, но ты молодой, помощь необходима. В чем нужда твоя, как отцу, скажи,

чадо мое. Может, нужны люди, или скот, или оружие, с большим сердцем все

пришлю. Амфору вина прими, пятьдесят лет в ананурском марани хранилось, пей

на здоровье. Моя семья приветствует тебя и в гости ждет. Подписал в замке

Ананури князь Нугзар Эристави. Арагвский"

Георгий ушел в глубь сада и снова перечитал послание, Особенно щемила

Фраза: "и в гости ждет". Он не мог разобраться в чувствах, взволновавших его,

но твердо решил ничего не брать от князя и пока не ехать.

Носте торжественно проводило семьи азнауров. Резали баранов, песнями

вспоминали старину, танцевали у костров. В дом Элизбара переехало семейство

Эрасти. Долго ругался Элизбар, наконец убедил отца оставить часть хозяйства

новым жильцам. Немало поскандалили со своими отцами и другие азнауры.

Наконец все порешили оставить шестую часть. В Носте, по личной просьбе

Георгия, зазимовала семья Даутбека, приступившая уже к постройке дома на

своем новом наделе. Георгий убедил взять в помощь десять новых глехи. Отец

Даутбека согласился управлять Носте на время отсутствия Георгия.

Шио целый день метался от постройки к амбару, от амбара к буйволятнику.

На него напал страх: вдруг сказочное богатство окажется сном. Ни брань

Папуна, ни упреки Маро не помогали, Шио упорно стерег свое богатство. Георгий

молчал, он чувствовал в чем-то правоту отца и прощал ему внезапно выросшую

его жадность и даже жестокость, но твердо отстранил Шио от общественных дел,

уверив, что за обширным владением должен следить сам хозяин.

Ностевцы, многозначительно щурясь, поговаривали о скорой свадьбе

Георгия и счастливой Нино, дочери Датуна, ставшего большим человеком. Заведуя

складами и сортировкой шерсти, Датуна ходил в новой чохе, важно постукивая

ореховой палкой.

Нино застенчиво пряталась в доме, куда под разными предлогами часто

заглядывал Георгий. Взбудораженная Тэкле не отходила от Нино, поминутно

покрывая лицо любимицы поцелуями.

Через несколько дней отдохнувший гонец собрался в обратный путь. Георгий

послал в подарок Нугзару шкуру бурого медведя, подарил гонцу каракуль на

папаху и в письме благодарил князя за доброту, но у него, Георгия, все есть,

а в Ананури, если князь не раздумает, он приедет весною.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На аспарези, разбрасывая влажный песок, стройной колонной въехали

тваладские сотни, первая на белых, вторая на черных конях, и развернулись у

желтого круга.

Онбаши, бросив поводья, столпились у царской площадки и заспорили о

первенстве сотен в джигитовке.

Юзбаши, азнауры Асламаз и Гуния, оживленно обсуждали желание царя

расширить тваладскую конницу до четырехсот сабель. Их радовала возможность

пополнить конницу тваладской молодежью, избежав приема к себе церковных

мсахури.

Худощавый Гуния одобрительно качал маленькой головой, точно надетой на

длинную шею. Его слегка косящие глаза самодовольно поблескивали. Гордые

привилегиями, данными еще Луарсабом I, тваладцы упорно избегали смешения с

другими мсахури. Освобожденные от податей, владея для личных работ

многочисленными месепе, они целые дни проводили в военных упражнениях,

джигитовке, состязаниях, охоте на диких зверей.

Неустрашимые, в сирийских кольчугах, на выхоленных жеребцах с синими

чепраками, тваладцы держали в страхе врагов царя, особенно казахов, не

отваживавшихся приблизиться к летней резиденции Багратидов и Кватахевскому

монастырю, расположенному в полуверсте от Тваладского замка.

Владение Твалади с замком и городком тваладских сотен с севера, запада

и востока замыкалось Ксильскими горами, поросшими густым лесом, а с южной,

при слиянии Гудалы и Эзати, обрывалось Гударехским ущельем.

На холме протрубил боевой рог. Асламаз и Гуния вскочили на коней и

поскакали навстречу царю.

Было раннее утро. Серебряные капли блестели на листьях. Два коня,

пофыркивая, важно переступая выхоленными ногами, углублялись по узкой

тропинке в лес.

- Сюда, господин, - сказал чубукчи, сворачивая к оврагу.

Он хрипло свистнул, подражая розовому скворцу. Из пещеры завыл шакал.

Шадиман спрыгнул с Каракала, раздвинул ветки, пригнулся, вошел в пещеру и

опустился на сухие листья рядом с человеком, угрюмо его приветствовавшим.

- Какие вести привез, Отар?

- Плохо, князь: Орбелиани угрожает все открыть царю, если не скажешь,

где Нестан.

Шадиман нахмурился. Царь, конечно, поверит, и тогда... А если отправить

Нестан в Абхазети, не изменит ли Орбелиани? Конечно, изменит. Надо

обезоружить князя. Пусть знает, где спрятана Нестан, но освободить ее не

сможет.

Помолчав, Шадиман спросил:

- Больше ничего не передал Орбелиани?

- Передал, князь, Баграт поручил закупить в Турции оружие и тайно

переправить в Гонио, откуда зимою верные люди перевезут в замок Баграта.

Когда турки доставят оружие в Абхазети, получишь тайный знак - парчовый

пояс... Потом велел передать: атабаг Манучар уже был в Кодорском монастыре