Великий Моурави 1

охраняет двери красавиц, чем подземелье, куда могут попасть некоторые

грузинские князья в случае неудачной войны с Ираном.

Уже большинство князей не сомневалось, что Шадиман знает, кто раскрыл

шаху Аббасу планы Картли.

Воцарилось неловкое молчание... В самом деле, зачем вмешиваться в такое

дело? Вдруг шах узнает, кто был против него? И каждый уже видел над своим

замком грозную лапу "льва Ирана", обломки стен и башен и дым, окутывающий

сады и виноградники. И уже мало кого трогали Тинатин и сам Георгий X.

Шадиман остро всматривался в лица князей. Он больше не сомневался в

успехе своего разумного предложения.

Георгий X понял логичность Шадимана и настроение князей. Он печально

опустил голову.

- Мне кажется, великий царь, - мягко сказал Шадиман, - сейчас удобный

момент надолго отбить у многих охоту посещать нас. Шах вышлет на границу

усиленный заслон. Подходящая крепость есть, пустует у нас. Потом тебе давно

нравилась богатая местность Лоре, - она когда-то принадлежала Грузии. Шаху

придется вернуть Картли ее владения. Недавно шах Аббас из Аравии вернулся,

слышал я, - одной золотой посуды привез сто сундуков, а в Метехском замке

как раз не хватает трех сундуков посуды. Также нам необходимы туманы для

усиления торговли с чужеземцами и для войн с врагами шаха - полное вооружение

на пять тысяч дружинников... Думаю, коврам и драгоценностям предела ставить

не стоит, - шах Аббас аристократ и знает, какие подарки надо посылать

царственным родителям невесты... Я уверен, послы, получив твой ответ,

поспешат обрадовать шаха, а ко времени их вторичного приезда с подписанной

шахом гуджари о возврате Лоре и дарами, обусловленными тобой, царевна Тинатин

будет готова к путешествию... Раньше не успеем... Надо приготовить наряды,

подобрать свиту царевне для пребывания с нею в Иране... Да, раньше никак не

успеем... Годунова также не следует забывать, но пока вторично приедут

русийские послы, царевна вырасти может и лицом измениться... О Турции, как

предлагает светлейший Баграт, тоже можно подумать, когда уедет непрошеное

посольство шаха Аббаса.

Князья с восхищением слушали Шадимана. Первый заговорил Баграт, за ним

все князья спешили выразить одобрение мудрому плану. Луарсаб гневно смотрел

на князей. Он не знал сложности политических ходов, и его возмущало, с какой

легкостью князья принесли в жертву маленькую Тинатин.

- Если б я был царем, - сверкнув глазами, с негодованием крикнул

Луарсаб, - никто не посмел бы так быстро менять решение! Пусть вы правы, но

ваша правда - правда лисицы, а не льва... И ты, Шадиман!.. Я не хочу

огорчать царя, лучше уйду.

Луарсаб, задыхаясь, выбежал из зала. За ним едва поспевали испуганные

телохранители.

Опытные царедворцы усмехнулись: каждый царь - раб политики, и вспышка

юного царевича не может приниматься во внимание, вырастет - успокоится.

Только Нугзар пристально посмотрел на Шадимана, угадывая намерения

хитрого царедворца, случайно взметенного вихрем на вершины политики. Но он

подумал: диск повернулся, и, не желая остаться в смешном положении, молчал.

Георгий X понял: участь Тинатин решена. Неизбежность вернула ему

спокойствие, он выпрямился перед волей надменных князей.

- Шадиман прав, царевна Тинатин поедет в Иран.

- Придворные царевны, - поспешно подхватил Шадиман, - смогут часто

приезжать в Тбилиси для осведомления царя и царицы будто только о здоровье

прекрасной Тинатин, а на самом деле и для тайных сообщений о делах Ирана.

Конечно, людей придется выбирать осторожно...

- Князья, мудрость требует поручить дальнейшие переговоры с послами

Шадиману: он хорошо знает персидские нравы...

Не всем пришлось по вкусу внезапное возвышение опасного противника, но,

видя настроение царя, не решались противоречить.

Казалось, замок погрузился в тяжелый сон, и только покои царицы

напоминали встревоженный улей: ежеминутно от Мариам бегели гонцы к Шадиману,

к Баака, Бартому и начальнику замка.

Георгий X заперся у себя и не выходил целый день. Баака после победы

Шадимана решил удвоить осторожность и по возможности не попадаться на глаза

царю.

Георгий Саакадзе и Дато Кавтарадзе приехали к амкарам-оружейникам как

раз в день выбора уста-баши. Площадь у Калоубанской церкви была заполнена

старыми и молодыми азнаурами. В центре колыхалось знамя амкарства оружейников

с изображением Авраама, сжимающего мускулистой рукой блестящий нож.

Возбужденные лица, яростные споры и тихий шепот отдельных групп придавали

выборам большую важность и значимость.

И хотя уже заранее решили выбрать Баадура Гогиладзе, как мастера,

пользующегося всеобщим уважением, опытного, а главное, умеющего ладить с

большими и маленькими служителями царского замка, с меликами, нацвали и

гзири, но еще раз перед вручением неограниченной власти над своей

ремесленной жизнью на целых пять лет амкарам хотелось побунтовать, поспорить,

высказать свои пожелания.

Наконец группы объединились.

Георгий и Дато, усаженные на почетное место, с интересом наблюдали за

выборами.

Торжественно большинством голосов был выбран Баадур Гогиладзе, и хотя

утверждение его в почетном звании уста-баши было предрешено, но почему-то