Великий Моурави 1

Картли изберет для своих "ста забот" переговоры с северными странами, то и

она, несомненно, достигнет расцвета...

Шадиман звонко стукнул чашей о серебряную вазу и весело сказал:

- Одни разговоры не обогащают страну. Звон оружия, звон золота...

- Нам известно, мудрейший Шадиман, турецкое золото еще звенит в ваших

кисетах, но постоянные междоусобия в Гурджистане опустошат даже богатства

русийского царя... Но великий шах Аббас не оставит любезную Картли...

- Мы гордимся покровительством великого из великих шах-ин-шаха, но

картлийцы решили сами заботиться о себе.

Послы поняли - положение картлийцев прочное, и решили всеми мерами

добиться согласия. После долгого состязания в хитрости Карчи-хан спросил,

нравится ли князю предложение могущественного северного властелина?

Шадиман наивно обрадовался мнению умнейших ханов о русийском царе.

Карчи-хан, улыбаясь, пожалел, что достоинства русийского царя не

сокращают пути между Московией и Картли, а терщик, по мнению арабского поэта,

нужен, когда идешь в баню, а не тогда, когда подают пилав.

Шадиман выразил сожаление об упущении столь важной истины, но, имея

предложение длиннобородых послов пользоваться терщиками из русийского стана

на Тереке, Картли по беспечности отклонила намерение оставить здесь искусных

терщиков с пищалями, ибо сейчас Картли наслаждается пилавом, а не баней.

Ханы, едва сдерживая бешенство, пожелали Картли приятного аппетита и

поинтересовались, в какой мере праздничное настроение относится к желанию

шаха взять в жены царевну Тинатин.

Шадиман похвалил ханов за верные мысли, ибо праздничное настроение

исходит исключительно из дружеского расположения к Картли великого шаха

Аббаса. И только по правилу гостеприимства Картли не отказалась от дружбы с

единоверной Русией, тем более, когда много предлагают, не лишне быть

осторожным.

- Может, благородный князь скажет, чем Картли оплатит щедрость обещания

царя Годунова?

Шадиман, хитро улыбаясь, посмотрел на ханов и добродушно ответил:

- Русийский царь желает видеть свою дочь Ксению картлийской царицей.

- Во имя аллаха! Ксения?! А не Тинатин?!

- Нет, Ксения, благородные ханы, наверное, знают - царевну Ксенией

зовут. Наш мудрый царь предложил привезти в Тбилиси царевну. Мы тоже заранее

любим знакомиться с будущими царицами.

- Бисмиллах! Царь Георгий решил взять себе вторую жену?

Шадиман выразил сожаление - бог христианский не отличается щедростью

аллаха, поэтому христиане не могут иметь больше одной жены... Да и

могущественный царь Русии вряд ли пожелал бы выдать двенадцатилетнюю царевну

за повелителя, годного ей в отцы.

Послы тревожно переглянулись. Шадиман, как бы не замечая замешательства

ханов, продолжал:

- Но даже если бы царица Мариам умерла, да продлит бог ее драгоценную

жизнь, Георгию Десятому пришлось бы послать полцарства в подарок другому

царю за юную царевну.

Ханы с глубоким уважением посмотрели на картлийского царедворца.

Эреб-хан, затягиваясь голубым дымом из кальяна, заявил, что в подобных

случаях ни один царь иначе не поступает. Щедрый шах Аббас, уверенный в

благосклонном ответе царя Георгия, уже заготовил поистине великолепные

подарки для царской семьи и князей, сторонников шаха.

- Если бы не природное любопытство, - заметил Шадиман, - я бы предложил

великодушным ханам предоставить царям состязаться в щедрости, а самим

предаться "усладе жизни", ибо беседа, приправленная вином, больше искрится.

Ханы выразили готовность удовлетворить любопытство благородного князя,

но Шадиман поспешно заверил, что собственное воображение уже нарисовало ему

великолепный калым могущественного шаха Аббаса.

После приличной настойчивости ханов Шадиман согласился поделиться своей

догадливостью.

С глубоким изумлением послы слушали Шадимана: требование грузин

превышало всякие ожидания. Первым опомнился Эреб-хан. Он холодно спросил, не

ослышались ли ханы? Вооружение для пяти тысяч картлийских дружинников? Не

для охраны ли границ от длиннобородых козлов?

Шадиман удивился. Русийский посол князь Татищев лучше ханов пил, ему

после четырех кувшинов память не изменяла... Он, Шадиман, высказал только

свои мысли, о чем заранее предупреждал. У длиннобородых козлов было больше

воображения, но на них никто здесь за это не обиделся.

Карчи-хан сузил глаза и металлическим голосом предупредил, что и Иран

не обижается на богатое воображение русийского царя, хотя Исфахану известны

некоторые планы длиннобородых.

Шадимана огорчило нелестное мнение послов: неужели он, князь Шадиман,

решился бы беседовать с благородными ханами о незнакомых им предметах?

Ханы поспешили уверить князя в своем восхищении его тонким умом и

поинтересовались, известно ли Картли о не совсем правильном владении

Годуновым русийским троном.

Шадиман посоветовал не придавать этому значения, ибо все цари немного

боком влезают на соблазнительное кресло, часто украшенное кровью отцов и

братьев...

Эреб-хан, пристально посмотрев на Шадимана, попросил утолить и его

любопытство: за кого сватает Годунов свою дочь?

Шадиман с большим увлечением ударился в подробности планов

могущественного русийского царя, желающего соединить русийскую царевну с