Великий Моурави 1

- А что еще велел передать князь? - тревожно спросила мамка.

- Твоего младшего сына Иесэ... Он больше не нужен князю...

Старуха побледнела, зашаталась, руки судорожно ловили воздух. Нестан

испуганно бросилась к ней. Но мамка, выпрямившись, отвела Дато в сторону и

с побелевшим лицом и сухими глазами дослушала рассказ Дато о гибели

Орбелиани и ее двух сыновей.

- Теперь особенно будь внимательна, благородная женщина, необходимо

уберечь Нестан от гарема...

Дато четко ронял слова, мамка понимающе наклоняла голову.

- Слезами ноги Луарсаба оболью, Тинатин молить буду, но Нестан спасу...

Передай Иесэ, пусть пока у тебя в Амши работает... Потом тайно может

приехать в Метехи. Арчил хорошее сердце имеет, с нами всегда добрый.

Теплое дыхание солнца едва шевелило белоснежные лечаки метехского сада.

Чинара, прикрываясь зеленым щитом, тянулась к открытому окну. Царь

машинально отломал ветку, повертел в руках и обернулся к князьям.

- Значит, двадцать один? Да, да... Зураба Эристави не забыли? Газнели,

Мухран-батони, Турманидзе... Молодого Цицишвили вычеркните, дурак усы перед

самой поездкой подрезал... Да, да - значит, двадцать один?

- Двадцать один, великий царь, никого не забыли, - сказал Бартом.

- Осмелюсь доложить, царь, - робко начал Реваз, выполняя поручение

Астан, - осмелюсь доложить, ты не записал ни одного Магаладзе. А Тамаз для

Ирана усы только вчера красной хной выкрасил.

- Я его не просил хну портить... Двадцать два - хорошее число, да, да...

Запиши, князь, Георгия Саакадзе... Необходимо оказывать внимание отличившимся

азнаурам...

- Разреши сказать, царь, не будут ли в обиде князья? Саакадзе только

недавно снял одежду простого азнаура.

- Э, Шадиман, иногда простой азнаур лучше знатного князя думает...

- Не смею оспаривать, царь, - улыбнулся Шадиман и подумал: "а иногда и

лучше царя", но вслух продолжал: - Понравится ли шаху плебей в свите царевны

Тинатин?

- Тогда и мне следует обидеться... Разве шах не посылает ко мне одних

пастухов? Я не хочу оскорбить советника шаха Эреб-хана, он много побед

одержал, много пользы принес Ирану, но когда говорит со мною, едва сдерживаю

желание спросить, сколько в его стаде было овец. Да, да... А Эмир-Гюне-хан?

Не от него ли бежали мавры? И не он ли, сын пастуха, после взятия Еревана из

простого сарбаза стал знаменитым полководцем? Еще многих могу назвать,

дорогой Шадиман, если б была нужда, но ты, вероятно, уже понял? Да, да...

Шах любит, когда ему подражают...

- Царь, позволь выразить восхищение твоей мудростью..

Дверь порывисто распахнулась, и в зал заседаний вбежал взволнованный

Луарсаб.

- Отец, ты даже мертвому мстишь. Не ведаю причин изгнания Нестан

Орбелиани из Метехи в гарем.

Георгий X после смерти Орбелиани даже почуствовал жалость к обобранной

Нестан, но, возмущенный резкостью сына, упрямо ответил, что если царская дочь

может жить в гареме, то и другим не позорно.

Шадиман, одобряя благородство Луарсаба, напомнил о многочисленных

лишениях Тинатин и о желании царицы утешить Тинатин, не разлучая ее с любимой

подругой.

- Оставь, Шадиман, ты совсем не знаешь моей сестры, Тинатин в слезах

умоляет царя не губить Нестан, и... знай, Шадиман, многое я не скоро забываю.

Оттолкнув Бартома, выронившего от неожиданности песочницу и гусиное

перо, разгневанный Георгий X хрипло заявил, что не изменит своего решения.

Луарсаб не успел произнести готовую дерзость: вошедший телохранитель,

откашлявшись, доложил о приезде святейшего отца Трифилия.

Шадиман быстро взглянул на покрасневшего Луарсаба.

"Да, - подумал Шадиман, - будущий царь Картли многому успел научиться

у меня".

Трифилий, как всегда, вошел властной походкой, благословил царя,

Луарсаба, а затем всех присутствующих и попросил не прерывать совещания.

Георгий X в запальчивости ответил, что совещание закончено и отец

Трифилий приехал вовремя, ибо наследника смущает дьявол, а духовнику Луарсаба

надлежит бороться с нечистым наваждением.

Трифилий медленно погладил бороду и заявил о смиренном желании всегда

приезжать вовремя.

Конечно, никто, кроме Шадимана, не догадывался о письме Луарсаба к

настоятелю с просьбой немедля приехать "глубоко справедливого и чистого

мыслями" духовника и взять под свою защиту маленькую Нестан.

Никто не догадывался о быстром коне Элизбара, направленного в Кватахеви

с посланием и поручением рассказать настоятелю о трагической смерти

Орбелиани. Дальновидный Трифилий, конечно, не отказал в такой просьбе

наследнику, да и дело, по правде сказать, нечистое. Конечно, нельзя осуждать

царя за желание избавиться от такого удовольствия, как дочь врага, но... в

Картли цари слишком быстро сменяются, а Луарсаб хорошо запоминает обиды... И

Трифилий благоразумно поспешил в Тбилиси.

Шадиман, учтя положение, поспешно стал уговаривать царя уступить

благоразумному желанию Луарсаба, но Георгий X упрямо не сдавался ни на какие

доводы.

Трифилий не вмешивался в спор и, только оставшись наедине с царем,

резко осудил его несправедливость. Не Христос ли учил прощать врагам, а

маленькая Нестан - только дочь погибшего врага. Или царь думает угодить

церкви, отдавая магометанам христианку? Разве мало грузинам приходится