Великий Шёлковый путь. В тисках империи

Сарматка изворачивается, как ее учили с пяти лет во время уроков борьбы на поясах, успевает выхватить нож и полоснуть им обидчика по плечу. Но чернокожий гигант чертовски хорошо координирован – он достает девушку своей длиннющей рукой, посылая ее в глубокий нокаут. Обалдевший от собственной наглости пират облизывает пухлые губы и всем своим весом наваливается на Заряну сверху, стаскивая с нее кожаные штаны и раздвигая ноги. Глаза закатываются, виски превращаются в гулкие барабаны, что вызывают ливень…

– А теперь встал, оделся и взял меч! – Марк появляется неожиданно, заставляя насильника ощутить холод апеннинского железа прямо у кадыка.

– Убьешь меня? А как же Страна шелка? – Сальвий поднимается и не спешит одеться, намеренно опуская глаза на часть тела, которой привык хвастаться задолго до наступления совершеннолетия.

– Обойдусь без тебя. Спишем это на атаку ночных волков! – Марк откидывает меч в сторону и с места бросается на Сальвия, мертвой хваткой впиваясь ему в горло.

Марк напоминает мастифа, который настиг огромного черного быка и теперь высасывает из него силы исполинскими глотками. Сальвий закашливается от пены, идущей изо рта. Дышать все сложнее. Красные от напряжения глаза закатываются, как солнце над песчаным пляжем далекого и теплого моря. Становится темно…

– Ради богов, ради моего брата, не надо! Мы должны дойти! Я прощаю его! – Заряна приходит в себя и оттаскивает Марка в сторону. Сальвий гулко кашляет и возвращается с берегов своей смерти.

Бывший гладиатор еще долго будет отлеживаться в тени крупного жеребца, привязанного к большому камню. Марк ведет себя, словно ничего не случилось. Вот он открывает большую клетку с несколькими разноцветными голубями, берет одного из них и привязывает к птичьей лапке свернутый в трубочку, плотно исписанный с двух сторон кусок пергамента. Голубь взмывает в закатное небо, делает круг и спешит в сторону солнца – на запад. Марк пытается проводить птицу взглядом, но на мгновение слепнет от ядовито-красного света.

– Мы считаем вас диким народом, которым движут звериные инстинкты… Но я вижу, что ты не такая. Значит, это неправда? – Марк подсаживается к Заряне, которая сидит у костра и задумчиво кормит его мертвой травой.

– Мы мало чем отличаемся от вас, разве что буквы эти не знаем… Скажи, зачем мы туда идем?

– За сказкой… Вы живете на этих просторах и не знаете, насколько богаты те земли. Мы должны стать первыми, кто свяжет воедино закат и восход, кто увидит этих драконов и откроет тайну шелка!

– А я всегда хотела увидеть дракона. Мне мама в детстве рассказывала, что они есть и многие им поклоняются, а еще она рассказывала про вас – что вы поклоняетесь золоту, – Заряна ежится от вечернего степного ветра и закутывается в тяжелый плащ, сотканный из верблюжьей шерсти.

– Да. Рим стоит на алчности. – Марк бросает в костер сухой корень, который заставляет пламя бешено плясать, как на апрельском празднике виналии. – Я сказал тебе правду. Теперь ты скажи. Ты знаешь дорогу в Шелковую страну?

– Нет. Знаю только, что это очень далеко… Настолько, что у тебя может не хватить голубей. Не отпускай их часто. Прошу!

– Это всего лишь первый. Ты не волнуйся…

Беседу сарматки и критского наемника прерывает ржание коней. Это перекличка: кобыла Заряны учуяла знакомый запах и теперь приветствует своих братьев, с которыми росла в одном табуне. На пригорке появляются два сармата. Марк вскакивает и хватается за меч. Заряна что-то кричит всадникам, те отвечают ей зернистыми порывами своего степного наречия.

– Это разведчики. Их послал мой отец, чтобы они осмотрели окрестности и проложили путь до саков!

– Скажи им, чтобы убирались. Мне здесь не нужны чужаки!

– Марк! Мы должны доверять друг другу! – Заряна подходит к Марку и осторожно трогает его гранитную руку. Критянин тонет в этих влажных от дыма и ветра глазах, но быстро приходит в себя и плотно фиксирует гладиус в ножнах. Хорошо. Он позволит сарматам кочевать рядом.

3

Позади три дня утомительного перехода по бесконечной степи, которая днем похожа на дымящую пыльцой сковородку, а ночью превращается в залитое лунным светом холодное кладбище надежд выбраться отсюда. Сегодня воздух пронизан опасностью. Она всюду: в тревожном блеянии дроф, стремительном бегстве джейранов и багряно-синем горизонте, который выглядит словно смертельная язва на небесной шкуре.

Сарматы пропускают через ноздри терпкий запах степи и озабоченно обсуждают ее болезненное дыхание. Марку это не нравится.

– Я запрещаю вам говорить на своем языке! – Марк подходит к кочевникам и пихает одного из них в плечо.

– Но они не знают другого! – Заряна пытается отвести Марка в сторону. Сарматы словно не замечают наемника, продолжая показывать в сторону края неба.

– Заряна, ты меня не услышала? Я не терплю в лагере иноязычную речь. Это угроза! – Марк заводится, грубо отталкивая Заряну.