Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Деметрия нет с нами, а месть подождет до лучших времен. Прошу тебя, милый, не будь ты игрушкой в руках Сципиона! Едем домой!

– Прости… Он был самым близким мне, самым… А теперь ты… – обнимает Антиох Клеопатру.

Клеопатра гладит Антиоха по голове, как дитя:

– Да, так и есть. Мы семья, милый!

– Приветствую вас, Антиох и Клеопатра – наследники великого Александра Македонского! – Супруги поднимают головы и замирают. Навстречу им по коридору идет пронзительно яркий брюнет двадцати пяти – тридцати лет. Он останавливается и приветливо кланяется. Клеопатра на мгновение парализована и неожиданно теряет привычное самообладание. Антиох, напротив, улыбается.

– Да! А кто ты?

– Артавазд. Царь Великой Армении. Римский наместник вам ничего обо мне не говорил?

– Нет. А должен был? – В наивном восклицании грека столько непосредственности, что армянский царь не может сдержать улыбку.

– Мы вместе выступим против Парфии. У нас обоих есть претензии к этому самодовольному борову Митридату!

– Вот как? – радостно обращается Антиох к Клеопатре. – Дорогая, а ты говорила! У нас еще союзники!

Клеопатра меняется в лице и растерянно опускает глаза.

3

Многое бы сейчас понтийский царь отдал за то, чтобы хоть одним глазом взглянуть на содержимое клочка пергамента, который слуга принес римскому наместнику. Ну почему он так разнежился и изменил своей привычке покупать всех и вся? А послание наверняка от Марка. Интересно, о чем верный пес сообщает своему хозяину.

Мысли Эвергета перескакивают. Что все-таки имел в виду римлянин, когда угрожал ему за связь с египтянкой? Или просто завидовал? Сам-то хуже евнуха.

Эвергет растягивается на ложе и срывает повязку с ляжки. «Но в поединке ловок, Аид его забери, ничего не скажешь! Надо в следующий раз хорошенько его поколотить», – мысли понтийца прерывают быстрые шаги. Он знает, кто это. Единственный человек, которого он разрешил охране пропускать к себе без всякой церемонии. Да, это она. Едва войдя, Клеопатра цепким взглядом охватывает комнату и, не задерживаясь, тут же ложится рядом.

– Моя египетская кошечка соскучилась, – моментально забывает Эвергет об ультиматуме Сципиона и заключает женщину в объятия. И тут же ощущает, что между его ногами находится еще один твердый предмет, только холодный и острый.

– Ты что делаешь? – Эвергет заикается и бледнеет при виде стилета, который Клеопатра твердой рукой направила ему в пах.

– Значит, Артавазд, царь Армении? – шипит разъяренная женщина.

– Великой… Великой Армении… – царь пытается предать ситуации комический смысл.

Но Клеопатра настроена решительно и не собирается шутить:

– А ты, Митридат Победитель, останешься великим без своей не самой великой части?

– Перестань… – понимает причину ее злости царь. – Это Сципион. Я понятия не имел…

– Ты нарушил сделку! Ее частью, напомню, был разговор с римлянином. Или похоть совсем затуманила твои мозги? Ты считаешь меня шлюхой, а сам в сто крат хуже!

– Хорошо, хорошо… – примирительно бормочет Эвергет. – Я обещаю…

Дверь комнаты резко открывается. Клеопатра инстинктивно прячется под одеяло. Эвергет гневно орет на слугу.

– Поганец! Я вздерну тебя! Ты почему не стучишься?

Посыльный смущен, но страха не испытывает. Он знает, кто в этом доме хозяин.

– Прошу прощения, царь, но наместник срочно собирает всех у себя!

Эти слова, да еще в присутствии женщины, только что обвинившей его в пресмыкательстве перед Римом, приводят понтийского царя в бешенство.

– С какой стати? Я что ему, слуга? – ревет он, хватаясь за меч.

Интуиция подсказывает, что сейчас авторитет Рима может не спасти его от смерти, и мальчик выдает то, чего не должен был знать (при условии, конечно, что он действительно не заглядывал в пергамент).

– Повелитель, там новости, кажется, важные. Вроде как царь Парфии Митридат убит!

Глава 15 Кровавый бог Гирканского моря

Побережье Гирканского моря

1

Есть в Парфянском царстве загадочное место. Никто не знает, кто такие эти низкорослые люди, говорящие короткими отрывистыми трелями, напоминающими птичье пение. И откуда они взялись. Называют себя огурча. Живут изолированно рядом с небольшим островом, ни с кем не общаются, поклоняются своему неведомому морскому богу, исправно платят дань рыбой. Того и достаточно.

Но сейчас этот мир нарушают несколько десятков всадников, называемых катафрактариями, с головы до пят покрытых плотными кольчугами, с длинными пиками в руках. В окружении «железной кавалерии» юный царь чувствует себя неуязвимым. Отряд несется по единственной улице поселка, распугивая пегих длинношерстных свиней и голых детишек.

– Странно, что при дворе не нашлось ни одного человека, кто понимает их птичий язык, – обращается Фраат к Сурену.

– Рыба, поставляемая во дворец, – единственный признак того, что огурча являются частью великой Парфии. Сами они так явно не считают. Они даже денег не признают, – поясняет царю советник.