Великий Шёлковый путь. В тисках империи

В одиночестве бродит молодой император по дворцовому саду. Если, конечно, можно назвать одиночеством бесчисленное количество охраны за каждым деревом или кустом. Бесшумно исчезают солдаты, когда мимо них проходит владыка, и так же бесшумно возникают за его спиной. Уди привык, и для него они значат не больше, чем камни, украшающие дорожку к небольшому пруду, через который перекинут затейливый горбатый мостик. В безмятежной воде неспешно шевелят плавниками красноперые карпы. Два дня назад на этом самом месте император сложил стихотворение:

Карпы резвятся в пруду.
Варвары жгут города.
А я, Единственный, стою посреди и не знаю, что делать.

Ни единой живой душе Единственный не может ни прочесть такое вслух, ни дать прочесть глазами.

После покушения его охрана усилена в разы, но император все равно не чувствует себя в безопасности. Он понимает, что надо до конца уничтожить побеги измены. Сообщение о том, что Чжан Цянь жив, порадовало его, но не дало ответа – что делать? За десять лет миссия посольства нисколько не приблизилась к завершению.

– Ксу, – тихо зовет Уди, и, как по волшебству, старый слуга появляется перед императором.

– Я весь внимание перед Сыном Неба! – склоняется в поклоне евнух.

– Я хочу ехать к Пурпурной границе, чтобы самому оценить обстановку и решить, быть ли войне или ждать дальше. Что думаешь? – задумчиво спрашивает император.

– Я могу только повторить мудрые слова Конфуция: «Того, кто не задумывается о далеких трудностях, поджидают близкие неприятности», – с почтением отвечает Ксу.

Юноша с благодарностью смотрит на старика. С первого вздоха новорожденного Ксу не знал иного поприща, как быть рядом с будущим императором. И последний вздох верного слуги будет с мыслью о нем, Единственном. Это Уди знал всегда.

– Позаботься, чтобы в свите оказался Мю Цзы. Он может понадобиться, – приказывает Уди. Ксу почтительно кивает. – Что-то еще? – догадывается император по лицу слуги.

– Ничтожный Ксу хочет напомнить Единственному, что все подозреваемые доставлены.

2

Перед Уди на коленях стоит солдат – единственный, который выжил после покушения. За его спиной в земном поклоне распростерлась большая семья с детьми, стариками и женщинами.

– Господин, это семья Ли. Он действительно не аристократ, а обычный слуга. Что прикажете делать с ними? – склонившись к императору из-за трона, сообщает Ксу.

– Дать риса и несколько диней вина… Пусть отправляются восвояси! – кивает Уди.

Солдат Ли бьется лбом о пол и плачет.

– Тот, у подножия трона которого я нахожусь, во всем разобрался! Это счастье для моей семьи! Огромное счастье!

– А у тебя есть небольшой должок… Готов заплатить? – наклоняется к нему Уди.

Ли, как болванчик, продолжая кланяться, испуганно бормочет:

– Да! Как скажет Единственный!

Уди щелкает пальцем. Открываются двери, и в тронный зал вводят несколько десятков молодых людей в дорогих шелковых одеждах.

– Это те, кого принято называть аристократами по рождению… – Уди проходит мимо юношей, стоящих с низко опущенными головами. – Им повезло родиться в теле, с детства избалованном маслами и материнской заботой. Они чувствуют себя хозяевами этой земли, потому что не знают, что значит ее собирать и убивать для этого других! – император подходит к Ли и смотрит ему в глаза. – Ты не такой… Мы оба это знаем… Тебе обидно? Встань!

– Я не понимаю, о Сын Неба… – шепчет побледневший солдат, поднимаясь с колен. Из его глаз катятся слезы.

– Что непонятного? Тебе обидно, что эти люди решили твою судьбу и едва не толкнули тебя на смерть?

– Я… Я… Я не знаю… – заикается Ли.

– Страх – это неплохо! – Уди треплет волосы на голове Ли. – А вот когда некоторые его теряют – быть беде! Ли, мне нужно, чтобы ты указал на всех, кто замешан в покушении! – Ли поднимает голову. Его лицо исказила гримаса страха. – Не бойся. Ты под защитой императора. Или тебе это неважно? – ласково спрашивает Уди.

– Важно, очень важно, господин… – лепечет солдат.

Ксу хватает за руку:

– Что ты мешкаешь? Показывай!

Легко сказать «мешкаешь» тому, кто день и ночь видит перед собой Владыку Поднебесной, а когда ты впервые лицезришь живое воплощение Неба, не только дар речи потеряешь, но, и чего доброго, жизнь. Так и случилось с дедушкой Ли. Как лежал он ниц перед порогом трона, так и остался лежать с разорванным сердцем, когда все уже было закончено. Но пока никому в зале не было дела до жалких крестьян, затаивших дыхание и не смеющих поднять свои лица. Все внимание приковано к юным князьям, готовым провалиться сквозь землю перед гневом Сына Неба. Палец Ли – как перст божий! Вот один, два, уже трое… Перед императором стоят пять молодых людей – от девятнадцати до тридцати лет.

– Кто из них твой хозяин?

Ли показывает на одного из заговорщиков, которые молчат, не смея взглянуть на императора.