Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Интересно, чем я могу помочь могущественному сатрапу благодатного полиса?

– Этот город, принадлежащий Парфии, на восемь десятых населен греками и их верой. Пока они покорны, как стадо овец, но кто знает, кто знает… Сложные времена надвигаются.

– Хочешь, чтобы в твоей страже был Геракл? – соображает Сальвий.

– Да, хочу. Я не спрашиваю, как тебе удалось убить этого зверя, но раз уж смог, значит, и роль свою исполнишь как надо! По рукам?

– Я служу, получаю жалование… Все понятно. А где мой обещанный талант золота?

Галикеш отворачивается, чтобы наглый самозванец не увидел гримасу ярости на его лице, но тут же берет себя в руки.

– Будет тебе талант… Только нужен еще один подвиг…

– Бог готов! – валяет дурака Сальвий.

– Ты должен стать палачом и отречься от своих богов! Один раз, всего один! – поправляется он, видя растерянность на лице Сальвия.

– Интересно даже, кого же должен казнить Геракл?

– Какая разница! Один удар – и не будет больше греческого духа в Антиохии… Когда человек отрекается от своей веры – это гром, а вот когда сам бог присягает другим – это молния!

5

Пока Галикеш ищет способ расправиться с Деметрием, Яромир ищет возможность помочь ему. В нерешительности он ходит по рынку среди лавок торговцев, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Наконец решается. В лавке, где продаются разные украшения и безделушки, мальчик осторожно достает перстень и протягивает его тучному лавочнику.

– Я хотел бы продать…

Лавочник вертит перстень в толстых пальцах, пытаясь примерить, но он даже на мизинец не налезает.

– Старинный? В чем нужда, малыш?

– Отец попросил купить кое-что для аптеки, а я деньги потерял… Сколько дадите? – строит скорбную рожицу Яромир.

Лавочник смеется:

– Интересно, как это – потерял? Может, потратил?

Яромир опускает глаза, всем видом показывая, что мудрый взрослый раскусил его.

– Ну да… Потратил… Не удержался… Вы же знаете… Петушиные бои…

– Эх, малец! Не с того ты жизнь начинаешь! Петушиные бои… Нашел куда… Ладно, заберу его! – отечески вздыхает лавочник и долго копается в большой кожаной сумке на поясе. – Вот, держи. Пять драхм!

– Всего пять? Что я могу купить на них? – чуть не плачет Яромир.

Лавочник, резко меняя тон:

– Давай иди отсюда, а то все отцу расскажу!

Неожиданно сзади подходит человек в черном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Незнакомец ловко выхватывает у лавочника перстень, потом берет деньги из рук опешившего Яромира и возвращает торгашу, который от неожиданности не может сказать ни слова.

– Я покупаю перстень!

– Но я уже его купил, – приходит в себя толстяк, – сделка совершена. Верни кольцо, или я вызову стражу.

– А вот это вряд ли, – никто не заметил как, но у шеи торговца вдруг оказался длинный и тонкий стилет. – Повторяй за мной: я ничего не покупал и к сыну аптекаря Тимона претензий не имею. Повторяй! – свои слова незнакомец сопровождает болезненным уколом, от которого на шее торговца начинает расплываться красное пятно.

– Нее поккупал… не иммею… – лепечет толстяк, покрываясь испариной, да и внизу под ним образуется лужа. Незнакомец убирает кинжал от шеи торговца, и тот шлепается задом на короба с товаром.

– Идем! – хватает незнакомец Яромира за локоть и, не давая опомниться, быстро уводит за угол. Яромир испуганно смотрит по сторонам, но следует за незнакомцем. Они останавливаются, только когда торговые ряды остаются далеко позади.

– Не бойся, Яромир, я не причиню тебе зла. Ты ведь хотел продать перстень, чтобы купить лошадь? – Мальчик в ужасе трясет головой, вначале отрицательно, а затем – положительно. Из глаз готовы брызнуть слезы. – Завтра на рассвете, – не давая подростку разрыдаться, продолжает незнакомец, – на этом месте тебя будет ждать лошадь со всем необходимым для дальней дороги. Не опаздывай и никому не говори о нашей встрече. Договорились? – Яромир молча трясет головой. – Ну вот и славно! А эта карта поможет тебе найти дорогу… – незнакомец сует в руки Яромира пергамент и исчезает.

Надо ли говорить, что ночью мальчик так и не сомкнул глаз, поочередно рассматривая то рисунок фрески, то карту таинственного незнакомца. Часть дороги на ней была мальчику знакома, он часто собирал травы в тех местах с отцом. При мысли об отце Яромир оглядывается на угол, где храпит пьяный аптекарь. «Кем же был мой настоящий отец? – грустно вздыхает мальчик и, сжав зубы, возвращается к карте. – Не доезжая полдня пути до Нисы, дорога сворачивает вправо, а там все прямо и прямо… Раз незнакомец знает, что мне нужна лошадь, он точно знает и куда мне ехать», – решает Яромир. Детский ум, не отравленный предательством, ложью и злобой, не видит в бескорыстной помощи незнакомца коварного умысла.

Едва начинает светать, Яромир бросает прощальный взгляд на спящего аптекаря и, укутавшись в старенький плащ поверх туники, спешит к месту встречи.

В предрассветном тумане он видит оседланную белую лошадь с притороченной дорожной сумкой. На седле короткая надпись киноварью на греческом: «В путь».

Когда мальчик подъезжает к крепостным воротам, сердце его бешено колотится.

– Куда? – преграждает дорогу стражник.