Великое расширение

Невзгоды юности научили ее любить предсказуемость старости, удобную привычность каждого дня. Каково ей будет на новом месте? И все же стоило ей посмотреть на лицо малыша А Хуата, на эту бледную тыковку, – и что-то внутри у нее всколыхнулось. Не в электричестве дело, и не в школе, и не в рынках. Все это важно, конечно. Сперва общественный центр, затем расширение земель, а дальше, возможно, объединение и полная независимость. В воздухе пахло переменами. Ма чувствовала, как сама земля под ногами меняет положение.

Она постаралась думать хладнокровно, забыть о беспокойном взгляде Дяди и неуемных ногах А Бооня. Она посмотрела на балки, поддерживающие крышу, на угол, где много лет назад воробьи свили крохотное, растрепанное гнездо. Никто и не подозревал о нем, пока однажды ночью Ма не разбудил писк птенцов. Она могла бы избавиться от гнезда, даже сходила к Суи Хону за лестницей, забралась на нее и сверху окинула восхищенным взглядом этот старый дом, на который всегда смотрела снизу. Сейчас, обдумывая решение, она испытывала такое же чувство.

– Может, нам об этом и правда подумать стоит, – сказала она. – Возможно, Боонь прав.

Дядин горестный взгляд напоминал взгляд раненого животного. Ма хотелось протянуть руку, погладить брата по плечу и утешить, как утешала его, маленького, в детстве. Но она знала: притронься она к нему – и он отпрянет. “Прости”, – попыталась беззвучно сказать она. Он отвернулся.

Глава 29

Когда соседи узнали, что Ли встали в очередь на жилье, по кампонгу поползли слухи. Кто-то уехал и до них – племянник А Туна, например, А Хоонь с сыновьями, молодая вдова Цзю Киата с младенцем, – но все они были на вторых ролях в жизни кампонга. С семейством Ли дело обстояло иначе. Благодаря островам, и поныне кормящим местных рыбаков, их знали все. Но и до открытия островов все знали отца А Хуата, никчемного картежника, захлебнувшегося на берегу собственной блевотиной. Помнили его мать – несмотря на вечную стирку, на руках у нее так и не появились мозоли, а в кампонге это считалось признаком доброты и всяческих добродетелей. Не забыли и его сестер. Хоть те и вышли замуж и давно уехали из кампонга, но их вспоминали как девушек милых и воспитанных.

Местные запомнили день, когда А Хуат женился на А Би. Тогда все перешептывались: дочка богатея с особняком у моря – что она творит, выходя замуж в семью рыбака? Однако рассмотрев А Би, ее простой красный самфу, скромную прическу, ясные светлые глаза, все поняли, что, несмотря на происхождение, ни манерничать, ни задаваться она не станет. Лишь позже выяснилось, что она родилась от третьей жены, жившей в семье на правах прислуги, и к ней в семье отца относились даже хуже, чем к служанке. К тому времени она уже успела прославиться жареными креветками и булочками на пару, а любые насмешки разбивались о ее кроткое добродушие. В кампонге до сих пор вспоминали, как однажды Суи По отыскала в мужниной лодке две здоровенные вонючие рыбины и отправилась к Ли. Рыбьи хвосты еще подергивались. Она решила напугать молодую женушку, эту богачку, которая, не зная рыбацкой жизни, наверняка переполошится. Однако А Би спокойно забрала у Суи По рыбин и сказала, что если гостья хочет перед чаем ополоснуться – тут А Би едва заметно сморщила нос, – то она предлагает ей сделать это прямо у них, рядом с домом.

Когда родился А Ям, он так махал ручками и вопил, что все решили – этот мальчик вырастет мужчиной! На него весь кампонг ходил любоваться, такой это был загорелый пухлый младенец. Потом появился А Боонь, и сразу стало видно, что этот мальчик совсем другой. Тихий, с желтоватой кожей и печальными глазами, он внимательно наблюдал за происходящим в комнате. И все-таки он обладал какой-то своеобразной красотой. С малых его лет было понятно, что он, угловатый и нежный, в традиционное семейное ремесло не впишется.

Так что когда А Боонь бросил рыбачить и устроился в общественный центр, никто не удивился. Разумеется, это странно. Но если кому из их кампонга и совершать странные поступки, то А Бооню.

Однако решение переехать – совсем другое дело. Навсегда покинуть кампонг, переселиться в бетонную коробку, куда их хотят загнать га-мены? Покойный А Хуат не раз говорил, что если даже он перестанет рыбачить – из-за старости или болезни, – то все равно будет каждый день ходить на берег, просто чтобы окунуть в воду свое измученное тело. Неужели А Боонь оставит все это позади? Жители кампонга пребывали в замешательстве, жители кампонга растерялись. А Боонь им нравился.