Венец пастуха (Пастушья корона)

Но порой его отец был вспыльчивым грубияном. И об этой стороне отца Роланд хотел поскорее забыть. Сейчас он хотел объявить Тиффани выговор, и для этого лично приехать на Домашнюю ферму. Во имя их прежней дружбы. Но что настораживало, Тиффани удалось крепко подружиться с его женой Летицией. Любой благоразумный мужчина станет опасаться лучших подруг жены. Кто знает, какими… маленькими секретиками они обмениваются. Учитывая домашнее воспитание Роланда и его кругозор, ограниченный окрестностями Мела, он опасался, что эпитет «маленький» может как раз быть частью комментариев, которыми Летиция может поделиться с Тиффани.

Он выбрал момент, заметив ее помело, пролетевшее в этот субботний вечер довольно рано, и, насколько он знал, отец Тиффани должен быть в трактире.

— Привет, Роланд, — сказала Тиффани даже не обернувшись, когда он въехал на ферму и спешился.

Роланд поежился. Он был бароном. Эта ферма была его собственностью. И едва он об этом подумал, то вдруг понял, насколько эта мысль глупа. Барон владеет лишь кусочками бумаги, на которых написано что-то о праве собственности. Но ферма принадлежала Болитам. Так было всегда, и так всегда будет. И он знал, что Тиффани точно знает о чем он сейчас подумал, поэтому когда она обернулась он был пунцовым от смущения.

— Э, Тиффани, — завел он разговор. — Я хотел тебя повидать и… ну, это вроде как…

— Ой, да ладно, Роланд, — подбодрила она его. — Просто выкладывай с чем пришел. День был тяжелый, а мне еще сегодня в ночь лететь обратно в Ланкр.

Такое начало было именно то, что ему нужно.

— Так вот именно об этом, Тиффани, я и пришел поговорить. Есть… жалобы. — Слово было не совсем подходящим, и он это знал.

Но Тиффани мгновенно за него уцепилась:

— Чего-чего? — резко переспросила она.

— Ну, о том, Тиффани, что ты постоянно отсутствуешь. Ведь тебе полагается быть нашей ведьмой. Но ты теперь почти все время проводишь в Овцепиках. — Он выпрямился, словно метофорически проглотив рукоять помела. Ему хотелось выглядеть более официально, а не растяпой. — Я ведь твой барон, — сказал он, — я требую, чтобы ты исполняла свои обязанности, как велит долг.

— Велит долг? — тихо повторила Тиффани. А чем по его мнению она занималась последние несколько недель, перевязывая ноги, смазывая пятки, принимая младенцев, забирая боль у ожидающих близкого конца, навещая стариков, приглядывая за сорванцами, и… подстригая ногти!? А чем был занят Роланд? Организовывал бал? Любовался акварельными потугами супруги? Было бы лучше, если бы он разрешил Летиции помогать. Он, как и Тиффани, прекрасно знал о врожденных способностях Летиции к ведовству. Мелу от нее была бы огромная польза.

И тут она поняла, что именно это и подразумевается. Ей было известно, что Летиция навещает каждого новорожденного, беседует с их мамами.

Но она была сердита на Роланда.

— Мне следует об этом поразмыслить, — ответила она подчеркнуто вежливо, вызвав еще больше смущения.

Не забывая о воображаемой проглоченной рукояти помела, Роланд направился к лошади и уехал.

«Что ж, я попытался», — сказал он себе, но не мог избавиться от ощущения, что все испортил.

* * *

Возвращение Королевы со свитой сквозь каменный круг напоминало форменный бедлам.

Прекрасный дворец испарился, и совет пришлось держать на поляне посреди как бы волшебного леса — если бы Королева позаботилась о том, чтобы вообразить его в подробностях вроде бабочек, одуванчиков и поганок. И все же при ее появлении деревья лихорадочно отращивали ветки и листья, а из земли по обе стороны с молниеносной быстротой вырастали побеги травы.

Она была в ярости. Этот гоблин — мерзкий червяк — посмел напасть на ее лорда! И тот пал к его ногам, хотя гоблин и поспешил унести свои кривые ноги прочь от ее гнева. С другой стороны, поверженным лордом оказался Цветок Гороха, и в тайне Королева была довольна, что это оказался он, а не кто-то другой. Но она знала, что эльфы винят в этом позоре именно ее. Неудача. Именно она возглавляла налет и взяла с собой гоблина.

Несмотря на приказ, Цветок Гороха остался с ними. По началу он был бледен и шатался, но теперь, после того, как ужасное железо было смыто с его тела, былое очарование почти полностью к нему вернулось. Он был окружен своими телохранителями, от которых исходила почти осязаемое презрение и непочтительность.

Она с отвращением посмотрела на Цветок Гороха, и приказала страже:

— Уведите пострадавшего. Уберите его с моих глаз долой!

Но стражник не пошевелился. Вместо этого он злобно ухмыльнулся и нацелил арбалет в ее сторону.

— Миледи, — произнес Цветок Гороха с почти неприкрытой ненавистью, — мы проигрываем. Наши позиции в человеческом мире слабеют. Сейчас над нами смеются даже гоблины. Почему только от них мы узнали, что люди окружили свой мир железом? И почему вы по этому поводу ничего не предприняли? Почему мы не охотились? Почему вы запрещаете нам быть истинными эльфами? Где дань традиции?