Венеция. История от основания города до падения республики

Еще со времен конституционных реформ Доменико Флабанико, проведенных в XI в., Венеция твердо придерживалась правила, запрещавшего занимать кресло дожа двум представителям одной и той же семьи подряд. Полагали, что только так можно предотвратить возникновение правящей династии и тем самым избежать судьбы, постигшей почти все остальные крупные итальянские города. Но в конце XV в. это правило впервые нарушили: Марко Барбариго, преемник Джованни Мочениго, умер менее чем через год после вступления в должность, а следующим дожем в августе 1486 г. стал его брат Агостино[244]. По характеру братья представляли собой полную противоположность друг другу. Марко был кротким и мягким, исполненным благих намерений, но нерешительным; Агостино – своевольным и гневливым. Вдобавок последний слыл едва ли не патологическим подлецом. Во время войны с Феррарой он показал себя энергичным и успешным проведитором, но неожиданным взлетом на вершину власти был обязан прежде всего возобновлению застарелой вражды между старинными и новыми аристократическими родами Венеции. Это повлекло за собой раскол среди выборщиков, большинство из которых, как и сам Барбариго, представляли новую знать; при пятой жеребьевке за него было подано двадцать восемь голосов из сорока одного, и этого с лихвой хватило для победы над кандидатом от старых родов – Бернардо Джустиниани.

Первым важным событием при Агостино Барбариго стало официальное присоединение королевства Кипр: Венеция стремилась к этому вот уже более двадцати лет, в характерной для себя манере сочетая хитроумную дипломатию с бессовестной беспринципностью. Тамплиеры, которым Кипр достался в подарок от Ричарда Львиное Сердце, в 1192 г. продали его крестоносцу Ги де Лузиньяну, после чего остров время от времени попадал под различные сторонние влияния (так, в XIV в. он оказался в зависимости от Генуи, а в 1426 г. – от Каира, которому более полувека платил дань), но все же оставался под властью дома Лузиньянов.

Очередной кризис начался еще в 1460 г., когда Жак Лузиньян, незаконнорожденный сын бывшего короля Жана II, отнял трон у своей сестры королевы Шарлотты и ее мужа Людовика Савойского. Те были вынуждены укрыться в замке Кирения и только три года спустя сумели бежать в Рим. Сделавшись королем, Жак стал искать союзников; обратившись к Венеции, он официально попросил руки Катерины, прекрасной юной дочери Марко Корнаро, чье семейство издавна поддерживало тесные связи с Кипром. Та ветвь рода, к которой она принадлежала, Корнаро делла Ка̕Гранде, состояла лишь в дальнем родстве с ветвью Корнаро-Пископия – владельцами лена Эпископи, входившими в число самых богатых землевладельцев Кипра. Но ее отец прожил на острове много лет, стал близким другом Жака и выполнил для него несколько деликатных дипломатических поручений, а дядя Катерины, Андреа, вскоре был назначен аудитором Кипрского королевства. С материнской стороны Катерина могла похвастаться еще более достойными предками: одним из них был, ни много ни мало, Иоанн Комнин, император Трапезунда.

Устоять перед возможностью усадить на престол Кипра венецианскую королеву сенат Венеции не мог. Он охотно дал согласие на брак, и тот заключили немедленно, по представительству, – на всякий случай, чтобы Жак не передумал. 10 июля 1468 г. сорок благородных матрон препроводили четырнадцатилетнюю Катерину из дворца Корнаро на Сан-Поло в Зал Большого совета во Дворце дожей. Здесь дож Моро вручил обручальное кольцо кипрскому послу, а тот надел его невесте на палец от имени своего короля. После этого Катерину удостоили титула Дочери святого Марка – в связи с таким беспрецедентным знаком почета епископ Туринский язвительно заметил, что и подумать не мог, что святой Марк был женат; и долго же прожила его жена, если ей удалось произвести на свет дочь всего четырнадцать лет назад!

Через четыре года, 10 ноября 1472 г., Катерина в сопровождении четырех галер отбыла морем в свои новые владения[245].

Однако уже на следующий год король Жак внезапно умер в возрасте тридцати четырех лет, оставив Катерину на сносях. Неизбежно возникло (по-видимому, беспочвенное) подозрение, что его отравили, и сенат решил не рисковать. Опасаясь, что Шарлотта попытается вернуть себе трон, венецианцы немедленно отправили на Кипр Пьетро Мочениго, тогда все еще генерал-капитана, под предлогом того, что молодая королева нуждается в защите, но в действительности для того, чтобы блюсти интересы Венеции. Ему поручили укрепить стратегически важные опорные пункты по периметру острова и удалить с ключевых позиций всех, чья лояльность вызывала сомнения. То, что Кипр формально был независимым и суверенным государством, республику ничуть не беспокоило: Мочениго предписали действовать при посредничестве королевы, насколько позволят обстоятельства, но особо уполномочили в случае необходимости применять силу.