Венеция. История от основания города до падения республики

Главным знатоком и коллекционером во всех областях искусства, кроме музыки, был англичанин Джозеф Смит. Он поселился в Венеции в 1700 г. и оставался одним из самых выдающихся иностранных резидентов вплоть до своей смерти в 1770 г. в возрасте восьмидесяти восьми лет. В течение тридцати последних лет жизни он жил во дворце на углу Гранд-канала и Рио-деи-Санти-Апостоли, который специально для него заново спроектировал и перестроил архитектор Антонио Визентини[370]; дворец этот быстро стал сокровищницей, заполненной постоянно растущими коллекциями Смита – картинами и скульптурами, монетами и медалями, рисунками и камеями, книгами и гравюрами. Помимо его частных коллекций, там всегда находились работы его главных протеже – Антонио Каналетто, Себастьяно Риччи и его племянника Марко Риччи, Франческо Дзуккарелли и превосходной портретистки пастелью Розальбы Каррьера; для всех этих художников Смит выступал главным агентом и посредником между ними и покупателями из числа английской аристократии. Самым главным среди них безоговорочно считается Каналетто, с которым Смит предположительно познакомился через Визентини в начале 1720-х гг. Каждый богатый англичанин, приехавший в Венецию, жаждал иметь хотя бы одну картину с видом города, которая напоминала бы ему о самом удивительном приключении в его жизни, и ни один другой художник не был способен так хорошо предоставить желаемое, так что Смит вскоре стал незаменим и для художника, и для постоянных покупателей. Во многом благодаря ему практически все работы мастера находятся в Англии (Венеция владеет в лучшем случае одним холстом), а десятилетнее пребывание Каналетто в Лондоне оказалось столь успешным. Неудивительно, что сам художник, на короткое время занявшись гравюрами, посвятил свою единственную опубликованную коллекцию Джозефу Смиту.

Однако мы в долгу перед британским консулом Смитом (получившим это назначение в Венеции в 1744 г.) далеко не только за картины Каналетто. В 1762 г. он продал всю свою коллекцию Георгу III за 20 000 фунтов; это было «самое впечатляющее приобретение коллекционером из английской королевской семьи», писал сэр Оливер Миллар[371], «с тех пор как агент Карла I успешно провел операцию в Мантуе в 1620-х гг.». Три года спустя король совершил еще одну масштабную покупку, приобретя всю библиотеку Смита за 10 000 фунтов; она образует ядро королевской библиотеки, хранящейся сейчас в Британском музее. Однако это не стало концом карьеры Смита в качестве коллекционера: он немедленно принялся собирать новые сокровища, и после его смерти в 1770 г. распродажа одной только его новой библиотеки заняла 13 дней.

В 1732 г. дожа Альвизе Мочениго III (иногда его называют вторым именем – Себастьяно, чтобы отличить от бесчисленных тезок) сменил семидесятивосьмилетний ветеран дипломатии Карло Руццини, а его смерть три года спустя освободила трон для Альвизе Пизани – члена богатейшей на тот момент венецианской семьи и владельца не только огромного и роскошного палаццо Пизани (сейчас Консерватория имени Бенедетто Марчелло) в Санто-Стефано, но и еще более великолепной виллы Пизани в Стра на реке Брента. Новый дож, брат того самого Андреа Пизани, который отличился при Превезе и во многих других местах на последнем этапе войны с турками, сам служил послом Венеции при дворе королевы Анны, где впечатлил весь Лондон роскошью своей свиты; когда его избрали дожем 17 января 1735 г., он и его семья, невзирая на холодное время года, оплатили три дня празднований, прошедших с размахом, который все сочли беспрецедентным даже по венецианским меркам. Работники Арсенала, которые, согласно традиции, несли его по площади, получили приказ двигаться как можно медленнее, чтобы у него было больше времени на разбрасывание щедрот; в следующие три ночи вся площадь освещалась на английский манер и была украшена декорациями, которые менялись каждую ночь; в последнюю ночь на каждой колонне зданий Прокураций по обе стороны площади огромные свечи осветили гигантские изображения герба Пизани, а фасады собора Святого Марка и церкви Сан-Джеминьяно[372] в противоположных ее концах озарили тысячи пылающих факелов.

И все же каким бы ослепительным ни казалось его внешнее великолепие, Альвизе Пизани, как и два его предшественника, стремился сохранить сдержанную позицию Венеции на международной арене. Это была нелегкая задача: Европа все еще служила полем битвы. В одной только Италии закат двух правящих домов – Фарнезе в Парме и Медичи в Тоскане – привел к новым столкновениям между Испанией и Австрией, и напряжение только усилилось, когда возник спор по поводу претензий тестя Людовика XV, Станислава Лещинского, на польский трон. К 1733 г. большая часть континентальной Европы вновь участвовала в войне, и, хотя в 1735 г. установился непрочный мир, оставалось всего шесть лет до восшествия на австрийский престол Марии Терезии, которое произошло после смерти ее отца Карла VI и вновь заставило европейских правителей сцепиться друг с другом.