Венеция. История от основания города до падения республики

То, что Венеции каким-то образом удавалось сохранять нейтралитет на протяжении всех этих беспорядков и успешно противиться сильнейшему давлению – дипломатическому, экономическому и даже военному, которым ее пытались принудить встать на чью-либо сторону, – необычайное достижение, столь же примечательное, как и множество гораздо более славных аспектов ее прошлого, на которые она оглядывалась со справедливой гордостью. Италия вокруг нее менялась, как и всегда, быстро и хаотично, а Венеция оставалась спокойным центром этого вихря и, казалось, едва замечала суматоху вокруг себя. Время от времени за это неизбежно приходилось платить высокую цену: воюющие армии не умеют уважать государственные границы, особенно если знают, что их не станут активно защищать, так что республике неоднократно пришлось пострадать от унизительных вторжений и следовавшего за ними опустошения деревень и ферм, имевших несчастье оказаться на пути продвижения какой-либо армии. Однако в самом городе по-прежнему господствовали удовольствия, и европейские войны никак не могли остановить непрекращающийся поток гостей, который к этому времени стал для Венеции источником жизненной силы.

Решительный нейтралитет Венеции имел и другое серьезное последствие: она стала пренебрегать своим военным флотом. Возможно, правильнее будет сказать, что состояние этого флота было по меньшей мере второстепенной причиной ее нейтралитета, так как появление в Адриатике кораблей из северных государств во время Войны за испанское наследство наконец заставило ее посмотреть в лицо неприятному факту, который она давно и все менее успешно пыталась игнорировать, – она безнадежно отстала в кораблестроении, сфере, в которой когда-то была первой в мире.

Уже в первой половине XV в. Венеция отказалась от старого типа весельных галер в торговом флоте. Новые, построенные за границей «округлые» (то есть с более широкими бимсами) парусные корабли были не только более экономичными, поскольку обладали гораздо большей грузоподъемностью и не требовали огромной команды гребцов (в те дни гребцами всегда были вольные люди), которые, в свою очередь, нуждались в пище, воде и регулярных периодах отдыха на берегу; эти корабли было проще защитить, поскольку на их борт можно было поднять тяжелые орудия, не опасаясь перегруза судна. В отличие от северных и атлантических государств Венеция продолжала отдавать предпочтение галерам в качестве основы своего военного флота, ограничив кораблестроение лишь старыми моделями. На первый взгляд кажется, что для такого решения имелись веские причины: галеры были более маневренными, особенно в неглубоких водах Адриатики, а поскольку они не полагались на милость погоды, их скорость и поведение можно было точнее предсказывать; что касается недостатка в разнообразии моделей, то это не имело большого значения в те времена, когда республика еще владела многочисленными базами снабжения в Восточном Средиземноморье. Корабли же округлой формы требовали гораздо более серьезных расходов на строительство и оснастку, особенно для Венеции, которая вечно страдала от нехватки древесины – и для строительства кораблей, и в качестве топлива для отливки пушек. Корабельная пушка, говорила себе Венеция, в любом случае не представляет большой ценности в узких проливах Средиземного моря: чаще всего ее выстрелы неточны и не могут сравниться со стационарными береговыми батареями. Если поставки тяжелого пороха ограниченны, то приоритет следует отдавать именно батареям.

К счастью для Венеции, турки были склонны мыслить похожим образом, и, пока у нее не было других серьезных противников на море, не появлялось и стимула полностью менять Арсенал и выбрасывать старые механизмы и оборудование, навыки и методы, чтобы запускать новые, крайне дорогостоящие и сулившие множество проблем и трудностей программы без их ясного понимания и надежных решений. Это объясняет, почему даже в 1571 г. битва уровня Лепанто все равно могла вестись между весельными галерами; в северных водах о таком и не помышляли, полагаясь на суда и тактику, гораздо больше приближенные к битве при Саламине за 2000 лет до того, чем к сражению Дрейка с испанской Непобедимой армадой в 1588 г.

Тем временем кораблестроители в Англии, Франции, Голландии и Испании быстро продвигались вперед, разрабатывая новые галеоны с улучшенной системой парусов и такелажа, дававшей им возможность идти против ветра, и с тяжелыми пушками, которые помещались гораздо ниже уровня палубы и увеличивали устойчивость кораблей. Такие суда одинаково хорошо подходили и для военных, и для торговых целей, и с начала XVII в. стали доминировать в Средиземном море, отнимая у Венеции все больше торговых перевозок. Так и вышло, что старомодные округлые торговые суда республики, медленные и более уязвимые, стали излюбленной целью берберских пиратов; а поскольку им приходилось плавать исключительно в сопровождении конвоя, они фактически сделались недоступными по цене и ушли с рынка.