Вера и рыцарь ее сердца

Наступила весна, стало пригревать солнце и чувствовалась, как в природе зарождалась радость от пробуждения от сна. Сугробы таяли, превращаясь в прекрасные ледяные замки, и Вера могла часами любоваться их острыми башенками, резными балкончиками и узорчатыми окошечками. Жаль, что с наступлением весеннего тепла ледяные замки проседали и становились бегущими ручейками. Когда зажурчали весенние ручьи, то Вера боялась пропустить появление первой травинки, которая неожиданно выпрыгнет из-под земли, такая нежная и такая зеленая, потом зажмуриться от солнца и улыбнется ей и всему миру.

Был радостный погожий денек, когда Вера с папой пошли гулять к старому дому, где когда-то жила она и ее друг Булат. У Веры появилось странное чувство потери, когда она увидела, как весело играют незнакомые дети в ее старом дворе. Вера не была на них в обиде, только ее внутреннее сердце очень затосковало. Потом в скверике она качалась на качелях, и слышала тихое пение ветерка. Когда папа вел ее домой, то говорил больше он сам, а Вера с удовольствием слушала его рассказы о звездах и вулканах, о морях и океанах. Когда они, довольные прогулкой, пришли домой, их встретила у порога мама, глаза которой глаза светились холодно-синим светом. «Сейчас начнется…» – только и успела подумать девочка, приготовившись к обвинению, но папа загородил ее от мамы.

– Римма, успокойся. Я сам свидетель! Никто не прикасался к Вере!

– Тебе нельзя доверять ребенка, простофиля! – набросилась она на него с кулаками, но папа поймал мамины руки в свои руки и еще раз спокойно проговорил:

– Никто не прикасался к Вере. Она невиновна.

– Ах, так! – закричала на весь дом мама. – Я вам устрою гуляние!

Высвободив свои руки, она толкнула дочь в комнату и закрыла дверь на замок. Папа остался по другую сторону двери. В этот день мама била Веру палкой и била особенно жестоко, от удара сломался ее палец, а папа что-то кричал за дверью. Необычно злое чувство охватило девочку, это была ненависть к своему отцу. Он хотел правды! Кому нужна была его правда, когда у Веры не было силы жить! От боли потемнело в глазах, боль становилась невыносимой, а мама продолжала бить ее несчастное тело, потом Веру вырвало прямо на пол. Поскользнувшись, она упала и осталась лежать, покорно скрестив избитые руки на груди.

– Да, да! Мама, всё было, как ты говоришь! Всё было, как ты говоришь! – быстро-быстро забормотала Вера, – А ты, там за дверь, ты, замолчи! Замолчи, это я приказываю тебе!

Володя растерялся и притих, притихла и Римма, увидев, как покалечена и как несчастна ее любимая дочь. Это был самый страшный день в Вериной жизни. День, когда она поняла, что никто, никто на свете, не может ее защитить! Папа перестал быть героем ее жизни, теперь надеяться было не на кого.

– Ленину тоже не нужны такие вруньи, как я!

Последняя надежда погасла в ее жизни.

Глава 4

Вот уже несколько месяцев Вера с мамой жили в сибирском городе Барнауле, где никто не знал, что Вера потеряла «девичью честь», и это успокаивало ее маму.

Перед отъездом в Россию Римма опять положила дочь на стол в детской комнате и под светом той же настольной лампы расшила между ног девочки то, что было ею не так давно крепко зашито, но на этот раз после операции несчастная Верочка не получила причитающуюся ей порцию ласки. Зато она была рада-радёшенька, что могла ходить в туалет, как все нормальные дети, и от ее нее не исходил противный запах застоявшейся мочи.

Римму и Веру приютила семья ее старшего брата Леонида. Жену брата ласково звали Арочка, хотя она была совсем не ласковой, а очень строгой и неулыбчивой тетей.

Тетя Арочка была вторым маминым кумиром после Джейн Эйр, которой Вера искреннее сочувствовала. Отрывки из книги о судьбе этой сиротки Джейн мама читала дочери в поезде, когда они ехали в чужой край, чтобы начинать вдали от дома жить заново, но уже без папы и без Саши. Вообще-то, девочке было безразлично, где ей теперь жить. Если честно сказать, не интересовал Веру ни незнакомый город, ни ее очень близкая родня, ни какая-то книжная Джейн Эйр. Она не нуждалась в дружбе с одноклассниками и не хотела ни с кем говорить ни по душам, ни по пустякам. Девочка уже научилась хорошо жить в самой себе и хорошо общаться со своим верным внутренним сердцем. Только две вещи сохранила ее память из череды этих черных дней.