Вера (ЛП)

Чарльз подумал, что это несправедливо. Он всегда знал это, но раньше сознательно избегал этих мыслей. Ответная волна злости поразила его.

Он ушел на кухню, чтобы собраться с мыслями. Там он встретил отца Джерома, отрезающего себе еще один кусок пирога.

— Рад, что он вам понравился, — сказал Чарльз, изо всех сил пытаясь улыбаться. — Его сделала Джин. То есть, она помогала мне замешивать тесто. Она очень гордится собой.

— О, эта ваша девочка уже стала шеф-поваром, не правда ли? Я обязательно выражу мисс Джин мое восхищение ее шедевром, — отец Джером положил свой кусок пирога на блюдце, а затем прочистил горло. — Я рад, что застал тебя наедине, Чарльз. Хотел спросить, не возьмешь ли ты это с собой.

Из своей черной куртки он достал Библию, но не просто какую-то Библию, а Дуэ-Реймское издание Чалонера в переплете из темно-зеленой кожи, которым он очень дорожил. Это был подарок на его рукоположение от старшей сестры, которая умерла спустя месяц. Чарльз знал, что за прошедшие десятилетия отец Джером ни разу не расставался с этой книгой.

— Отец Джером, — Чарльз сжал руки друга поверх переплета книги. — Я так тронут.

— Возможно, она принесет тебе удачу.

— Вы верите в удачу не больше, чем я, — он медленно покачал головой. — Нет. Я не могу. Это одна из самых добрых вещей, которые кто-либо, когда-либо… но я не могу. Если что-нибудь случится с ней, я никогда себе этого не прощу.

— Ты будешь все время держать ее при себе, — сказал отец Джером хрипло. — И тогда с ней ничего не случится, только если ничего не случится с тобой. А в ином случае я буду волноваться не о Божьей Книге, ты ведь понимаешь?

Чарльз проглотил комок, застрявший в горле. Его злость уже прошла, не забытая, но остановленная любовью.

— Пожалуйста, нет. Я лучше буду думать о том, что она тут, в безопасности, с вами. Это предложение — уже само по себе подарок. И я никогда этого не забуду.

— Ну, будь по-твоему, — отец Джером вздохнул. Его мутные голубые глаза изучали Чарльза сквозь толстые стекла очков в роговой оправе, которые он носил. — Как ты справляешься?

— Я не боюсь. Но я ненавижу то, что должен оставить людей, которых люблю.

Мгновение замешательства… и затем отец Джером сказал:

— Есть кое-что, о чем я хотел спросить тебя.

Эрик. Он собирается спросить об Эрике.

Но дар Чарльза подсказал ему, что отцу Джерому не нужно было спрашивать. Он давно предполагал, что тот почти наверняка все знает. Вопрос был всего лишь способом дать Чарльзу понять, что он может не бояться ответить.

— Мистер Леншерр… — теперь, когда момент настал, отец Джером, похоже, не мог подобрать слов. — Он… что ж, он — тот джентльмен, о котором идет речь, да?

— Да. Да, я говорю о нем, — Чарльз выдохнул, хотя до этого и не замечал, что задержал дыхание.

Церковная доктрина предписывала отцу Джерому немедленно начать попытки спасти Чарльза от греха. Вместо этого он просто кивнул.

— Похоже, он хороший человек.

— Лучший, — теперь, когда правда стала известна еще одному человеку — что увеличивало общее число до четырех, включая Эрика и его самого, — Чарльз почувствовал почти невероятную волну облегчения. И, вместе с этим, надежды. — Могу я попросить вас об одолжении?

— Конечно, о чем угодно.

Теперь уже он не мог подобрать слов.

— Всего несколько человек знают о нас с Эриком. Фактически, это вы и Рейвен. Если худшее случится…

Нет. Достаточно эвфемизмов и иносказаний.

— Если я умру, Эрик будет в отчаянии. В его жизни и так уже было слишком много страданий. Больше, чем может вынести любой человек. Но Рейвен будет переживать свое собственное горе, что значит, у него не будет никого, на кого можно опереться. Я имею в виду никого, кто бы знал всю правду. Только если вы не пообещаете поддержать его.

— Кончено. Я бы сделал это в любом случае, но теперь я пообещал тебе.

— Не пытайтесь говорить с ним о Боге или небесах. Он презирает это, — как можно было объяснить кого-то настолько сложного, настолько наполненного призраками, как Эрик всего в нескольких словах? Чарльз сконцентрировался на том, что Эрик, возможно, будет делать, что ему будет нужно больше всего. — Просто будьте рядом с ним. Скажите ему, что вы знаете всю правду и просто позвольте ему… злиться на весь мир. Позвольте ему злиться на вас.

Быть священником часто значило позволить тем, кто сражен горем, выплеснуть свою боль на тебя — проклятьями, слезами и даже случайными ударами. Чарльз пережил свою долю этого. Отец Джером же был ветераном, способным справиться даже с немалой яростью Эрика.

— Обязательно скажите Эрику, что это я попросил вас присмотреть за ним, хорошо? Иначе он посчитает ваше поведение навязчивым. Это также поможет ему понять, что я… был готов, — закончил Чарльз.

— Ты можешь на меня положиться, — тихо сказал отец Джером. Он положил руки на голову Чарльза в старинном жесте благословления.

***