Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Моему сыну четырнадцать лет, и я понимаю, что еще года два, и он будет совсем автономен.

Тут очень важно, чтобы сейчас вы, несмотря на всю занятость, побольше общались с ним на интересные ему темы. В нашей семье мы все любим сказки. Я рассказываю своим детям многосерийные приключенческие саги – про пиратов, викингов и прочее. Причем меня самого это захватывает. Я подумал: сценарии для больших сериалов зачастую пишут не очень умные люди, неужели я сам не создам нечто вроде сериала? За основу я беру какую– то историческую эпоху и ввожу туда персонажей того же возраста, что и мои дети. Иногда сюжет развивается года по два-три. Главное, чтобы им было интересно. Представьте: папа пришел и говорит им о правилах дорожного движения или о том, что нельзя ковыряться в носу – скука! Сердечная связь не выстраивается. Куда занимательнее, если папа рассказывает о сокровищах, инках, конкистадорах. При этом сюжеты жизненные – иногда смешно, иногда горько… И туда вкрапляются какие-то идеи о дружбе, верности, какие-то реальное истории о том, как приходится делать выбор. Так работает скрытая педагогика – дети подсознательно все впитывают, и когда вырастают, ты вдруг с удивлением и с огромной радостью обнаруживаешь, что они стали тебе друзьями.

Викинги и ацтеки – это здорово. А как же Церковь? Как вы прививаете детям веру?

Мы вместе молимся, читаем Евангелие, обсуждаем его. Понимаете, вера не отменяет простых законов человеческих взаимоотношений. А они таковы: если хочешь, чтобы ты был нужен детям, проявляй к ним искренний интерес. Недавно я слышал горький рассказ одной прихожанки: у нее очень замкнутый муж, живущий в собственном мире, который считает, что он обеспечивает семью – и все, отстаньте. Как-то раз их шестилетний сын что-то целый день мастерил или рисовал к приходу папы. Показал это отцу, но тот лишь бросил короткое: «Да!» – и проследовал к себе. И вот ребенок стоит, в глазах слезы, и спрашивает: «А что, я папе неинтересен?» Очень четко поставлен вопрос: не то, что я сделал, неинтересно, а я сам ему неинтересен. Папа, учти: когда ты состаришься, ты тоже будешь не нужен! Тут есть прямая связь!

Что делать с таким папой?

Высечь – поздно. (Смеется.) Не знаю. Надо пытаться достучаться. Может, как-то сам поймет. Может, жена что-нибудь придумает. Скажет, к примеру: «Мы собирались в музей, сын очень этого ждет, а я вдруг заболела. Сходи-ка ты с ним куда-нибудь в субботу или в воскресенье».

Придется воспитывать взрослого человека?

Мы все воспитываем друг друга. Проблема еще и в том, что большинство современных мужчин сами выросли без отцов. Они не знакомы с определенным сценарием поведения. Мои родители развелись, когда мне было двенадцать лет. Пока моим старшим детям не исполнилось двенадцать, я «на автомате» обращался с ними так, как мама и папа – со мной. А когда дети подросли, то уже не знал, как решать некоторые педагогические вопросы. В нас с самого детства закладываются некие архетипы поведения. Но что делать, если их неоткуда взять?

По сути, в обществе произошла катастрофа. Еще лет двадцать назад любой разговор о христианстве можно было начинать с притчи о блудном сыне или с картины Рембрандта «Возвращение блудного сына». Как Сам Христос подавал эту притчу? Он показал, что Бог любит человека так же, как отец любит ребенка. Бог специально выбрал этот образ, чтобы он был всем близок, в том числе и через две тысячи лет. А теперь он непонятен. На нашем веку все кардинально изменилось. Скажем, приходишь в класс, чтобы побеседовать с детьми. А там из тридцати ребят всего двое-трое живут в полной семье. А остальные – без отцов или с отчимами. Отцовство разрушено, дети остаются с мамой, мы все это знаем. Папа в лучшем случае появляется эпизодически и платит алименты. А зачастую и такого нет.