Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Мне хотелось найти друзей, не быть одному; реализовать свои чаяния, амбиции, обрести любовь, быть нужным. То есть стать счастливым, стать собой, доказать право на существование в этом мире. Все так, в принципе, и произошло. Но за все это, естественно, пришлось платить. Свобода выбора предполагает большую ответственность. Это такое сильнейшее Божественное испытание. Я закалился, стал жестче. Но вместе с тем и внимательнее к людям, в чем-то снисходительнее к их ошибкам. Меня очень во многом поддерживали и прощали. Вот в тот период я бы вернулся охотно.

Тебе не было страшно?

Было, но я жил настоящей жизнью. Я вышел в мир достаточно наивным. Изначально я рос в тепличных условиях, ходил в церковь (меня туда водила тетя), в музыкальную школу…

Не жалко было расстаться с невинностью?

К счастью для меня (а может, и к несчастью?), во мне осталась некоторая наивность и желание верить в людей. В этом мне повезло, а ведь многие сломались, отчаялись, и им начало казаться, что все вокруг подонки. Я смотрел в мир, как в зеркало, и в каждом человеке старался видеть только хорошее.

А ты поддерживаешь связь со старыми друзьями?

Да, со многими я общаюсь. Их тоже жизнь перевоспитала. Вообще, то, что я здесь сижу, – уже чудо. Мы с друзьями, бывает, приезжаем ко мне в город (Ростов-на-Дону. – Ред.), в мой район, где я до сих пор прописан, и все удивляются, что я не умер от наркотиков, остался в живых после драк, не сидел в тюрьме.

Не хотел бы я повстречаться с собой прежним – я был очень неприятным молодым человеком. Хотя по сравнению с некоторыми из приятелей я был просто тютя, домашний одуванчик. Времена были тяжелые и для меня лично, и для всей семьи. В 96-м году моя мама, имеющая высшее образование, профессиональный экономист, работала на рынке, продавала йогурты. Она была единственной, кто работал, – папу сбила машина.

Я всегда верил в Бога

Как при такой жизни удалось сохранить веру?

Я всегда верил в Бога. Когда есть ответственность, игра интереснее. Мне казалось, что просто умереть и исчезнуть – как-то не прикольно. Даже в пятнадцать лет я был глубоко верующим и глубоко религиозным. Я не только ходил в церковь, но и служил – был пономарем и иподиаконом[18]. У меня есть награды – орарь, скуфья, подрясник[19]. Но дело даже не в том, что я вырос в христианской традиции. Я всегда воспринимал мир как воплощение замысла Создателя. Мне кажется, в моей жизни было много случаев Божественного участия. Но кто-то назовет это просто стечением обстоятельств.

Как можно быть одновременно верующим и опасным человеком?

Это сложный вопрос. Бог Сам с каждым разберется, увидит, что в нас есть доброго. Вспомни благоразумного разбойника. Мне вообще нравится этот образ евангельского героя. Это как метафора, говорящая о том, что покаяние возможно для любого человека, даже глубоко падшего.

Ты вырос в Ростове-на-Дону, а становление личности пришлось на 90-е годы. Поэтому тема раскаявшегося разбойника для тебя нечто больше, чем просто евангельская притча?

Меня привлекают многие другие личности среди православных святых.

У тебя есть любимый святой?

Их много. Мне очень нравятся Иоанн Предтеча, Серафим Саровский, Мария Египетская. Особенно мне близки истории мучеников – людей, которые за свои убеждения принимали смерть. Я примерно представляю, какое у них было ощущение веры, что они переживали. И это восхищает!

Может, обрести святость можно и не через физические муки, но через какое-то усилие, равное мученичеству?

Есть такая возможность. Жить в нашем мире и сохранять главные человеческие качества – это подвиг.

Что тебя спасло от полного саморазрушения и, возможно, даже от смерти? Инстинкт самосохранения?

В трудные минуты я обращался к Богу с искренней молитвой в сердце и препоручал Ему свою жизнь. Я молился и просил Его участвовать в моей судьбе, проходить со мной тяжелые моменты жизни. Бог – воистину отец, а не суровый педагог, который задает сложные задачи и смотрит, сдам я экзамен или нет. Когда у меня появились дети, мне вообще про Бога стало все понятно. Он – любящий. Разве я стану своим детям подставлять подножки, а потом говорить «ага!»? Моя задача – поймать, а подножки подставят другие.