Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Да, я уязвим. Искусство и творчество – тяжелая ноша. Могу месяцами думать о каком-то злобном комментарии. Но последнее время я перестал их читать.

Спорные вопросы

У рокеров, особенно русскоязычных, никогда не было такой дерзости, как у рэперов. У вас бранные слова несут особый энергетический, идеологический заряд. Да, стопроцентно!

Твоим слушателям, наверное, сложно представить, что тот, кто поет такое, регулярно ходит в церковь и там молится, теми же устами обращаясь к Богу.

Признаю: я ругаюсь, и это плохо. Но искусство, музыка – это всего лишь зеркало того, что происходит вокруг. Ты скажешь: можно изображать не только плохое, но и хорошее. Но если я вижу, что в стране жить плохо, то матерное слово подойдет лучше всего для описания происходящего. И я никогда не скажу себе: надо бы сейчас подобрать что-то конструктивнее. Я буду отражать все, как есть.

А мог бы ты писать тексты вообще без нецензурных выражений?

Еще раз повторю: это не китч, не провокация, а просто литературная необходимость. Поэтому мне не стыдно исполнять свои песни.

Как объяснить детям, что это взрослая музыка и в ней есть запрещенные слова?

Моя дочка как-то раз, лет в девять, сказала нехорошее слово. Видимо, слышала, как я по телефону разговаривал и ругался. Передо мной встала задача, как объяснить ей то, что я называю «взрослым словом». Две недели думал, ничего не мог придумать. Сидел, как старый дед, и гадал, как сформулировать все это на молодежном языке. А потом взял ключи от машины, подошел к ней и говорю: «Садись за руль, повезешь меня по делам. Заводи и поехали». Она: «Я боюсь, я не умею водить». Тут я и рассказал: с матерными словами – точно так же. Чтобы управлять ими, нужен навык. Кроме того, на это надо иметь право. Когда достигнешь определенного возраста, сама будешь решать, что делать.

Дьявол априори в проигрыше

В разговоре с Юрием Дудем ты сказал, что не уверен, что твои дети останутся православными христианами. Для тебя важно, чтобы они были одной с тобой веры?

Очень важно! Честно скажу: не знаю, что буду делать, если они откажутся от этого. Я пока даже не могу представить, как девочки приведут домой женихов. У меня от одной мысли останавливается сердце! Это же мои ягодки!

А как передать ребенку, да и взрослому человеку, свой личный опыт?

Я не могу сказать: «на своем примере». Иногда я веду себя не очень хорошо, совсем не так, как мне бы хотелось показаться перед своими детьми. Но мне кажется, тут надо впустить Бога и дать Ему Самому действовать.

Тебя слушают миллионы, ты можешь на них влиять.

Несомненно, несомненно. Я стараюсь. Не знаю, получается у меня или нет. Мне хочется своим корявым примером заинтересовать людей. Самая лучшая «проповедь», когда ты смотришь на человека и думаешь: «Почему он употреблял наркотики и перестал употреблять? Почему пил и перестал пить? Совершал определенные не очень достойные вещи и перестал их совершать? Что случилось с ним?» Мне хочется, чтобы люди, глядя на меня, поинтересовались, в Кого я верю.

Как ты думаешь, творчество – это Божий дар или это все-таки мука, крест, тяжкая ноша?

Не знаю. Честно говоря, я не понимаю, как у меня получается писать песни. Мне очень хотелось бы надеяться, что так проявляется Божественное участие в моей судьбе. Я не очень хорошо музыкально образован. Каждый раз, садясь за компьютер, я думаю: ну что можно еще написать? А вот потом происходит что-то невероятное…

Почему множество талантливых людей используют свой дар, чтобы нести в мир мрачные или похабные идеи, или просто уходят из жизни самым жутким образом, разрушая себя?

«Мрачняк» или похабщину я сам иногда транслирую. Что до суицида, то я много размышлял об этом. Мне жаль тех, кто так уходит. Мне грустно от этого. Я считаю, что так проявляется человеческая слабость. Умереть за идею можно, да. Но, вероятно, для многих самоубийц желание завершить свою жизнь таким образом и было той самой идеей.

Творческий человек более уязвим для зла? Зачем многие лезут в петлю?