Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Филолог и писатель, обладатель премий «Большая книга» и «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера», автор романов-бестселлеров «Лавр», «Авиатор», «Соловьев и Ларионов», «Брисбен».

В одном из рейтингов занял 25-е место в списке лучших русских писателей – самое высокое среди ныне живущих авторов.

А еще Евгений Германович – верующий человек, который умеет сказать о Боге настолько ненавязчиво, что хочется прислушаться.

Чтобы снять фильм, мне нужно минимум 30 миллионов рублей и 70 человек. При этом я зависима от очень многих людей. Я все время думала: вот хорошо писать – все себе в голове придумал, не затратно, ничего не требуется, кроме бумаги и ручки.

Да, это так. Покойный Алексей Герман как-то сказал, что иногда ему кажется, будто кино – не искусство, потому что зависит от слишком многих людей и обстоятельств. Он это говорил, конечно, полемически преувеличивая. Но вы правы в том, что писательство – предельный индивидуализм в стиле, в организации труда. Все зависит только от тебя – садись, дорогой, пиши!

Выгодно же!

Но доход не тот – с кино не сравнить.

Некоторые пишут сценарии за 100 тысяч долларов.

Да, бывает, но в этом случае надо идти в сценаристы и сразу становиться знаменитым.

Творчество как заявление: «Я есть»

Сейчас все, кому не лень, занимаются творчеством. Каждый второй у нас – режиссер, а каждый первый – фотограф…

Мне вообще кажется, что фотографов стало больше, чем людей. Дикое количество материала – все что– то снимают, выкладывают. То же самое с писателями. Однажды Сергей Чупринин, редактор «Знамени», спросил меня: «Женя, вы знаете, сколько у нас писателей?» В СССР в какой-то момент было 12 тысяч членов Союза писателей. А сейчас, по словам Чупринина, – 700 тысяч. Столько людей в России позиционируют себя в качестве писателей! Наступила новая эпоха. Дело в том, что писатель раньше как– то «сертифицировался». Качество подтверждалось признанием. Как в России, так и за границей. А теперь достаточно повесить на сайте «Проза. ру» свой текст, – и ты писатель, и никто тебе не возразит.

Как говорится, в газете пропечатал – и готово! Раньше газета была сертификатом качества. А сейчас он не требуется.

А когда творчество становится искусством? И становится ли? Может, остается просто работой? Для меня творчество – это когда я, к примеру, стихи пишу или рисую картины дома.

Вы говорите о творчестве в бытовом представлении. Здесь, в Пушкинском Доме (где проходила беседа. – Ред.), я занимаюсь исследованиями древнерусской литературы, это моя работа. Но мои книги – тоже работа.

Не могу сказать, что я занимаюсь чистым творчеством. Для меня это тяжело.

А кто говорил, что будет легко? Творчество – тяжкий труд. И не сказать, что в былые времена этого труда было меньше. Просто о нем меньше говорили.

Да половина России читать не умела!

Творчество не всегда было связано с грамотностью. Люди по-другому творили, скажем, наличники вырезали красивые. Где сейчас наличники? Это труд, который переходит в творчество, а оно с алфавитом не связано. Есть творчество, значимое только для самого человека. Да, он таким образом самоутверждается, но в этом ничего плохого нет. Это часть человеческой природы. Человек носит образ Божий. Бог – Творец, и человек – творец.

Человеку надо реализовать себя?