Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Да. Однажды в Берлине подруга-немка позвала меня на выставку русских авангардистов. Там висели картины, на которых были написаны тексты. «Как жаль, что я не понимаю по-русски!» – посетовала моя спутница. А я ответил: «Твое счастье, что не понимаешь, там такая ерунда написана!» – «А для чего все это? Все-таки творчество…» – «Да, это творчество! Все ради того, чтобы объяснить, что „ich bin“ – „я есть“». Таково право и почти обязанность каждого человека – заявить о себе. Последний экспонат выставки представлял собой дверь с глазком. К ней стояла очередь, каждый смотрел и отходил немного удивленный. Когда мы подошли к глазку, то увидели, что на стене написано: «Ich bin» – «Я есть». В этом вся суть экспозиции. Ее участники не умели рисовать, они могли лишь издать отчаянный вопль: «Ich bin!» – честно признавшись в том, что, кроме такого заявления, никто не собирается ничего делать. Право на такой крик имеют все. Другое дело, становится ли это искусством? Вовсе не обязательно, чаще всего – нет. Но творческое начало рвется из человека.

Творчество – категория, которая не зависит от внешних оценок и влияний. Это то, что ты растишь и лелеешь в себе. Я уже приводил пример с наличниками. Допустим, ты их вырезаешь – это твое творчество. Красивые они или нет, они твои, и становятся частью твоего дома. А искусство – это уже общественное признание творчества. Могут признать или нет. Или оценят через двести лет, такие случаи бывали.

Отработать свой дар

Обстоятельства – это Божья воля?

Обстоятельства конструируются обычно окружением, но чаще всего, наверное, самим человеком. То есть он чаще всего сам «заваривает кашу». Человек имеет свою волю, но она теряется среди других воль, эти векторы пересекаются. Люди, как блохи в банке, – скачут в разные стороны, а общего движения нет. Можно говорить о том, что Божья воля – это скрещенье воль, которое дает какой-то результат.

Вот, к примеру, я связана с людьми на съемочной площадке. Один опоздал, другой подвел меня, а полученный результат выходит под моим именем. Иногда думаю: так зачем я вообще занимаюсь режиссурой? Была бы лучше писателем!

Все впереди. В отношении вас я уверен: наверняка рано или поздно получится. И это не комплимент. Но вообще писательство – это не умение водить пером по бумаге, а состояние души. Это энергетика и знание, что нужно сказать. Я знаю очень хороших писателей, которые довольно спокойно относятся к самому творческому процессу. Надо просто сесть и писать. Иногда я выступаю на филфаке (туда люди часто приходят, чтобы стать писателями, хотя и не признаются в этом), так вот, я им говорю, что полученные здесь навыки не приблизят их к цели. Может, лишь дадут немного техники. Однако писатель «созидается» в другом месте. Вероятно, там, на небесах. Причем он может сформироваться к сорока годам, а к пятидесяти снова стать тем, кем был.

Я знаю таких людей! Вот Артюр Рембо́[28]: в шестнадцать он начал писать стихи, а в девятнадцать муза его покинула, он торговал коврами, оружием. Почему так происходит? Забирает ли Бог назад Свои дары? Или сам человек все теряет?

Бог может и отнять то, что дал. Вспомним притчу о талантах. Хотя если мы откроем Библию, то там найдем самые разные варианты. Но, в общем, все дело в том, что дары надо отрабатывать. Не нужно думать, заберут у нас их или не заберут, а надо трудиться. Сейчас я заканчиваю роман, где рассказываю о человеке, который многого достиг, но в какой-то момент может все это потерять. И что делать дальше, как жить? Когда человек теряет возможность заниматься любимым делом, он обходными путями может прийти к чему-то новому. Знаете, как бывает: у того, кто теряет зрение, обостряется слух.

Тот, кто перестал творить, идет одним из двух путей. Путь вниз, когда ты просто не можешь писать; наступает своего рода «импотенция». А есть путь вверх. Меня когда-то потрясла история Фомы Аквинского, самого глубокого ума Средневековья, который писал-писал, а потом перестал. Его спросили почему, а он ответил: «Я видел то, перед чем все мои слова – как солома». То есть ему было видение. А это уже другой уровень, выше искусства и выше слов.

Кто виноват в том, что творца покинуло вдохновение?