Вера в большом городе. Диалоги о жизни, в которой есть место Богу

Бывало, что падаешь в бессилии и говоришь: «Господи, я ничего не могу!» Но при этом понимаешь, что ситуация могла бы дойти до предела, когда выдержать невозможно. Почему-то Он никогда не допускает этого предела.

А почему, кстати, всем интересно смотреть на лица людей, у которых какая-то драма случилась, а не радостное, классное событие?

А потому, что это прикосновение к настоящему. Смерть – это то, над чем ты не имеешь никакой власти. Можно что угодно воображать о своей жизни, а смерть приходит и ставит тебя в состояние полной обнаженности. До тебя доходит, что сегодня ушли твои родители, завтра – кто-то из близких, а послезавтра – хочешь не хочешь, тебе тоже придется перейти туда же… Смерть показывает жизнь во всей полноте.

Но у православных есть такая «тема», что можно вымолить человека. Если он болеет, то все помолимся и как-то оттянем момент смерти.

Но это же не гарантированно. Точно так же светский человек верит, что достижения современной медицины могут помочь оттянуть этот момент. Но все равно он придет рано или поздно.

Церковь не в коме, она живая!

Для определенного процента верующих людей, включая и простых мирян, и иерархию, Церковь – это очень нежный, прозрачный храм из тонкого фарфора, с которого надо сдувать пылинки и ни в коем случае не трогать. А если, не дай Бог, что-нибудь тронешь, переставишь какой-то один куполочек, то все рухнет, рассыплется и ничего не останется. Но Церковь – это Тело Христово, это живой организм! Представьте себе, что было бы с нашим телом, если бы мы застыли в состоянии ступора и сказали, что это единственно возможное наше состояние. Всё, это кома. Так вот, Церковь не в коме, она живая!

То, о чем вы сказали, – боль очень многих священников, которые мыслят глубоко. Люди реально переживают, но понимают, что изменения сейчас невозможны, они неподъемны при нынешнем руководстве Церкви.

На самом деле при нынешнем руководстве Церкви многое изменяется. И при прежнем менялось. Но есть люди, которые хотят видеть Тело Церкви… мертвым. Это люди, которые живут страхом. В любую стабильную, фиксированную систему можно вписаться. Гораздо сложнее вписаться в живой организм: ты должен быть адекватным, соответствующим ему. Это требует постоянных изменений, усилий, ресурсов, энергии, мозгов, участия сердечного. Есть больша́я часть Церкви, где идет настоящая жизнь. Может быть, это периферия, а может, наоборот, сердцевина. И любой человек, который приходит в Церковь, рано или поздно себе отвечает на вопрос: где я и с кем? Я с тем, что живое, что болит? Или с тем, что пребывает в ороговевшем состоянии?

Несколько глотков кислорода вечности

А священников все-таки больше таких, которые – «властители дум» на своем приходе и боятся каких-либо изменений в Церкви…

А как вы их посчитали? У вас есть статистическое исследование? Вы проводили обширный социологический опрос? У меня совсем нет такой уверенности… Я знаю совершенно четко объективную статистику:

на нашем приходе, в Троице-Сергиевой лавре, за последние 10–15 лет количество причащающихся людей выросло в разы. Мы можем сказать, что сейчас происходит возрождение литургического сознания. Это отражается и в атмосфере простых сельских приходов, и в официальных документах Архиерейских Соборов. Человек приходит в храм на литургию для того, чтобы стать участником Бескровной Жертвы, чтобы причаститься. Тридцать, сорок лет тому назад этого не было и в помине!

Сейчас просто очень модно ходить в церковь! Люди шоу-бизнеса, так называемые «селебрити», рожают детей из пробирки (вопреки Социальной концепции Русской Православной Церкви), но в то же время обязательно выкладывают в Инстаграм, как они венчаются, крестятся. Поехал в храм, сфоткался с батюшкой. А миллионы их подписчиков тоже следуют этой тенденции.

Ну, не знаю… Мне кажется, не менее модно сейчас вытирать ноги об Церковь, критиковать и утверждать, что все попы – нехорошие люди, ездят на «мерседесах»…