Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

таким переосмыслением и такой ломкой. В большинстве случаев новое поколение принимает то понимание

смысла жизни, какое утвердилось в сознании "отцов". "Дети" — кто покорно, кто убеждённо — следуют за

"отцами", хотя какие-то внешние приметы жизни, чаще всего на уровне бытовом, несомненно, меняются.

Но стоит возникнуть сомнению в некоторых глубинных принципиальных основах — и проблема "отцов и

детей" предстаёт перед обществом, принимая то более, то менее серьёзный облик, иной раз оборачиваясь и

трагической своей стороной. Она приводит то к примирению, компромиссу, то к расколу, к

противостоянию поколений.

Идейный конфликт, возникающий в те редкие моменты, когда "дети" вырабатывают для себя

чёткую сознательную программу, намечают определённую серьёзную цель на жизненном пути (скажем

также, что и эта цель может оказаться ошибочной, но то уж иной вопрос), — такой конфликт, такое

столкновение поколений примирением разрешиться не может. Идейное противостояние ведёт к полному

разрыву — к нарушению связи времён. Трагическую природу подобного конфликта раскрыл Тургенев в

своём романе.

Такой конфликт всегда трагичен, ибо прежде всего в нём всегда, явно или неявно, происходит

отвержение отечества, а "всякое отечество на небесах и на земле" именуется от Отца Господа нашего

Иисуса Христа (Еф. 3,14-15).

Правда, Тургенев этот уровень конфликта не сознавал: писатель видел здесь противостояние

прежде всего социальное.

"Отцы" для писателя — это прежде всего дворяне. "Вся моя повесть направлена против дворянства

как передового класса", — писал он К. Случевскому в апреле 1862 года, вскоре после выхода романа в

журнале "Русский вестник". Эта идея связана в романе с образами братьев Кирсановых, Павла Петровича и

Николая Петровича.

Николай Петрович и вся его хозяйственная деятельность — своеобразная иллюстрация

экономической несостоятельности дворянства. По сути, автор "Отцов и детей" предсказал тот долгий и

мучительный процесс "оскудения дворянства", который начался после реформы 1861 года. Закономерный

итог многих дворянских судеб — положение горьковского Барона из пьесы "На дне".

Павел Петрович Кирсанов в своих рассуждениях обнаруживает крах дворянской идеологии. Павел

Петрович, без сомнения, благородный человек, в высшей степени обладающий чувством собственного

достоинства, но самые благородные и верные идеи, не утверждённые действием, нередко полностью

обесцениваются в сознании тех, к кому они обращены. Это едва ли не закон человеческого бытия.

Собственно, это главная причина любого конфликта "отцов и детей". Когда слова "отцов" становятся лишь

пустым сотрясением воздуха, "дети" с безжалостной решительностью молодости объявляют все благие

рассуждения лицемерием и, не раздумывая, отвергают все основные их ценности. Они и правы, и неправы

при этом. Но вина в их неправоте в значительной мере ложится на "отцов". Ведь если древо узнаётся по

плодам (Лк. 6,44), то здесь плодов вовсе не видно.

И здесь можно вспомнить апостольскую мудрость: "Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по

себе"(Иак. 2,17).

Эти люди имели свою веру: в "принсипы", но дел по вере не имели.

Так подготавливалась почва для нигилизма — для новой идеологии — системы целостной,

стройной, логически завершенной, при всём презрении нигилиста к логике.

Революционера-нигилиста — это невиданное дотоле явление русской жизни — Тургенев первым

среди русских писателей угадал своим поразительным художественным чутьём.

Уже после, исследуя логику явления, многие русские писатели: И.А. Гончаров, А.Ф. Писемский,

Н.С. Лесков и др., вывели нигилиста на страницы своих произведений. Возник своего рода литературный

жанр — антинигилистический роман, вершиной которого стали гениальные "Бесы" Достоевского. Однако

Тургенев не только первым обнаружил нигилизм в жизни, но и в совершенной художественной форме

вывел такой характер, в котором как в зерне было заключено всё, что так изобильно произросло затем на

ниве общественного бытия. Поняв Базарова, мы поймём не только особенности общественной борьбы того

уже далёкого от нас времени, но немало откроем и в нынешнем, окружающем нас мире.

"...Если он называется нигилистом, то надо читать: революционером", — настойчиво подчеркивал

Тургенев, говоря о Базарове. Само отрицание, беспощадное отрицание Базаровым многих сторон

действительности — революционно по своей сути. Не упустим из памяти глубокую мысль Тютчева:

революция направлена прежде всего против христианства.

Слово нигилист происходит от латинского nihil — ничто. Ничто не принимать на веру — вот credo

нигилизма. Тургенев не сам придумал это слово, но, можно сказать, что он создал его: именно после

выхода "Отцов и детей" слово вошло в общее употребление и приобрело именно то значение, какое придал

ему писатель.

И странно: не успел появиться роман Тургенева, как оказалось, что нигилистов в русской