Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

лишь велению Христа.

Лазарь воскрес. "...Он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем существом своим..." Но

воскресение Раскольникова воскрешает и Соню: она также грешница, переступившая черту, хоть и жертвуя

собою. Она с самого начала сознавала свой грех и своё недостоинство, и также нуждалась в помощи для

очищения от греха, и терпеливо ждала.

Раскольников едва ли не сразу ощутил свою неразрывность с Соней — и в грехе, и в жажде

очищения. Его любовь становится залогом спасения и для неё.

"Они хотели было говорить, но не могли. Слёзы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы;

но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновлённого будущего, полного воскресения в новую

жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца

другого".

Их воскресила любовь.

Лазарь воскрес. И вдруг, хотя внешне как будто ничего не переменилось, отношение арестантов к

своему сотоварищу стало иным: "В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие

враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково. Он

припомнил теперь это, но ведь так и должно было быть: разве не должно теперь всё измениться?" Мертвеца

больше не было, и никто не ощущал уже прежнего зловония.

Это воскресение означало возвращение в состояние до преступления невидимой черты Божией

правды. Впереди же ожидал ещё долгий путь.

Иная судьба и иной исход у Аркадия Ивановича Свидригайлова. Иное преступление и иное

наказание.

Свидригайлов — двойник и антипод Раскольникова одновременно. Они оба внутренне чувствуют

взаимную близость.

Оба — преступники, оба уже за чертою. Это их, бесспорно, единит. Но между ними более

различий, нежели сходства. Раскольников нищ, Свидригайлов богат. Раскольникова выслеживает

полицейский следователь, Свидригайлов "чист" перед законом. Раскольников переживает адские мучения,

Свидригайлов абсолютно спокоен. Узнавши о преступлении Раскольникова, Аркадий Иванович духом не

возмутился: убил так убил, дело житейское. Идея "цель оправдывает средства" ему весьма нравится. О

совести он рассуждает так, что это-де вещь несколько неопределённая: "Теперь всё помутилось, то есть,

впрочем, оно и никогда в порядке-то особенном не было". Раскольников одинок, Свидригайлов успел

обзавестись молоденькой невестой, что ему, сладострастнику, слишком должно быть соблазнительно. Он

уже и Раскольникову о не вполне скромных вещах начинает рассказывать.

Обстоятельства существования Свидригайлова можно выразить несколько просторечным оборотом:

живи не хочу. Так он именно не хочет. Он перестаёт жить.

Раскольникову незадолго до самоубийства своего он признался: "Сознаюсь в непростительной

слабости, но что делать: боюсь смерти и не люблю, когда говорят о ней", — с отвращением отметая вопрос,

мог ли бы он застрелиться. И стреляется вскоре с холодным спокойствием.

Если всё же боится смерти, то зачем же отдаёт себя под ее косу? Значит, есть нечто более ужасное

для него, когда и страх смерти сумел перебороть.

"Марфа Петровна посещать изволит" (6, 219), — с кривой улыбкой признаётся он Раскольникову.

Прошло время готических романов с окровавленными призраками — теперь всё происходит

буднично, прозаически. Но оттого не более ли жутко?

"...Вошла в дверь: "А вы, говорит, Аркадий Иванович, сегодня за хлопотами и забыли в столовой

часы завести". А часы эти я, действительно, все семь лет, каждую неделю сам заводил, а забуду — так

всегда, бывало, напомнит" (6, 219). А Марфу-то Петровну уж и похоронить успели.

Вот откуда подкрадывается возмездие, и Свидригайлов не может не предчувствовать ужасающего

развития подобных галлюцинаций, явно имеющих бесовскую природу. "Как человеки, возлюбившие своё

падение, свою греховность, употребляют все меры, чтобы привлечь всех человеков в своё направление: так

в особенности заботятся об этом падшие духи, — предупреждает святитель Игнатий (Брянчанинов). — Они

совершают дело погубления человеков с несравненно большим успехом, чем злонамереннейшие человеки".

Бесу надо одно: подтолкнуть грешника к безнадёжному отчаянию. Для этого использует лукавый душевное

состояние человека. Состояние у Свидригайлова беспросветно болезненное.

Мрак души Свидригайлова выявился в его предположении о вечности: "Нам вот всё представляется

вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно

огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской

бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность. Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится.

...А почём знать, может быть, это и есть справедливое, и знаете, я бы так непременно нарочно сделал!" Это

сродни представлению о погребении заживо — в дурной бесконечности времени. Именно во времени, ибо

вечность есть обозначение Горнего мира, самоприсущее ему свойство.