Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

большевистская власть, именно Горький (а с его голоса Ромэн Роллан) громче всех ответил: это ложь, это

ненависть отщепенцев, в Советском Союзе писатели благоденствуют, можно не тревожиться. И Европа

успокоилась. Обращение русских писателей осталось даже без сочувственного ответа.

Как верно заметил А.Солженицын, опасение возможных денежных неудобств заставило Горького

вернуться (уже не в Россию, а в Советский Союз). Разумеется, от него ждали прославления нового строя —

и он выполнил, что требовалось. Путевые заметки "По Союзу Советов" (1929) стали контрастным

продолжением цикла "По Руси". В отличие от прежнего, в стране ничего дурного замечено не было,

поэтому шёл поток восхвалений и восторгов деяниями большевиков, преобразующих жизнь. Особое

восхищение вызвал у Горького Соловецкий концлагерь, так что он не усомнился высказать свой вывод:

"необходимы такие лагеря, как Соловки". Увидя то, что сделано трудом репрессированных, писатель "с

гордостью" воскликнул: "Это сделано силами людей, которых мещане морили бы в тюрьмах".

Комментировать подобное, кажется, нет нужды. А.Солженицын утверждает, что Горький хорошо знал, что

творилось на Соловках. Если это так, то может вызвать только изумление.

Религиозное осмысление природы зла Горький отверг давно и, связав религию с тем же

мещанством, признал в ней одну из причин зла. Писатель мыслит теперь по чёткой и ясной схеме: он

тщательно выискивает все проявления борьбы с частной собственностью и с самой идеей частной

собственности в сознании людей.

Перечитывать сочинения Горького очеркового характера, в которых прославляется советская

власть, не стоит. Основная мысль в них, что в стране всё хорошо, а если и не очень хорошо, то скоро станет

вполне хорошо. Если же на глаза автору попадается церковь, он не упустит случая поиронизировать.

Помимо путевых очерков писатель создал в послереволюционное время несколько малоинтересных

киносценариев, малоинтересных, а также множество литературных портретов, весьма совершенных в

художественном отношении (Горький вообще был мастером этого жанра), но нередко лукавых по

содержанию. Их цель всё та же. И прославить власть. Особенно заметно это по воспоминаниям о Ленине,

которые автор вымучивал несколько лет, перебирая варианты и подлаживаясь под складывающийся канон

величания вождя. И сам много потрудился для окончательной выработки этого канона. Ранее, в

"Несвоевременных мыслях" Горький обличал бесчеловечность Ленина весьма жёстко, теперь он умильно

повествует о человечности своего давнего знакомца, пристрочив под конец белыми нитками дифирамб

"наследникам разума и воли его".

Это вполне логично для гуманиста: где Бога нет — всё позволить себе можно. Недаром Горький так

ненавидел Достоевского. Ведь великий писатель пророчески разгадал его лукавое поведение.

Среди значительных художественных созданий Горького послереволюционного периода — пьесы

"Егор Булычов и другие" (1932), "Васса Железнова" (второй вариант, 1936) и, конечно, "Жизнь Клима

Самгина" (1925-1936).

В пьесе о Булычове и в её весьма слабом продолжении "Достигаев и другие" (1933) Горький ставил

среди прочих цель опорочить духовных лиц и религиозный взгляд на жизнь. Характеристика лиц

духовных, прямая и косвенная, в обоих пьесах крайне отрицательная.

Известно, что классовое сознание сопряжено с идеей неизбежной исторической гибели буржуазии.

Это Горький и доказывает в своих пьесах. Та же идея — во втором варианте "Вассы Железновой". В

семействе Железновых усилены приметы вырождения. Главная героиня, мощная характером Васса, в

первом варианте утрачивающая лишь покой в результате своих хищных дел, теперь встречает в финале и

собственную смерть.

Начиная длинное повествование о Климе Самгине, Горький сразу же заявляет о разрыве с

традицией духовного поиска, свойственной русской литературе. Он совершает это, порицая двух

крупнейших классиков XIX века, Толстого и Достоевского, и тем утверждая себя как писателя, вставшего

на принципиально иной путь творческого поиска, путь полностью бездуховный.

Можно сказать, что повесть "Жизнь Клима Самгина" написана человеком, вполне и окончательно

отрекшимся от Православия. Оттого ему оказалось доступным лишь изображение сплошного душевного

мрака и тупой безысходности, в каковой пребывает заглавный персонаж повести на протяжении сорока лет

своей жизни: если нет духовных стремлений, то откуда взяться свету?

Горький определил жанр "Самгина" как повесть и был прав: сорок лет жизни человека составили

единый долгий период, в течение которого не произошло решительных качественных перемен ни в

характере, ни в судьбе его. Самгин сорокалетний — всё тот же, каким был тогда, когда только начал

осознавать себя. Чехову на описание подобной жизни хватило бы десяти страниц, Горький написал четыре