Вересковый мёд

Сейчас, когда у неё проснулся Дар, всё изменилось. Она ехала, глотая слёзы и вспоминая все те заклинания и руны, которым её учила наставница. Теперь это уже были не просто знаки и слова, теперь они наполнились силой леса. Эрика срывала листочки с дерева, бросая их позади себя, чтобы создать ложный след, плела из прутиков косички и шептала над ними заклинания, не веря до конца, что это сработает. Но когда в её руках они внезапно наполнялись теплом, когда на землю от них летела почти прозрачная изумрудная пыль, которой, Эрика точно знала, не видит никто кроме неё, в этот момент она начала верить, что и в самом деле становится фрэйей.

На исходе дня лес сам подсказал ей место для ночлега — небольшую пещеру в ущелье, где можно было безопасно развести костёр. Еды у них с Уилмором должно хватить на два дня, а потом она поохотится, благо лук и стрелы Эрика прихватила с собой. Теперь это станет проще — лес сам подскажет, где находится дичь. А через два дня она уже будет очень далеко и можно перестать беспокоиться о погоне.

Сидя перед костром, она слушала ночные звуки леса и думала о том, что вот и случилось в её жизни самое важное — проснулся Дар. Она так этого ждала, столько возлагала надежд. А теперь она почти так же несчастна, как и в тот день, когда бежала из Гранарда. Ей казалось, что расставание с Викфордом на берегу реки — это самое болезненное, что можно испытать, но нет, она ошиблась. Сейчас ей было во сто крат хуже. От осознания, что они никогда больше не увидтся. Она думала, что постепенно боль притупится, что расстояние и время излечат её, и сотрут из памяти образ Викфорда, но видимо одного дня оказалось слишком мало для этого, потому что теперь боль стала только сильнее.

От неё словно кусок оторвали по живому, что она медленно истекает кровью, и с каждым шагом, который отдаляет её от Викфорда, эта боль только усиливается, а в голове всё ещё звучат эхом его слова:

Я найду тебя, Эрика! Найду! Даже не думай, что скроешься от меня!

И ей малодушно хотелось, чтобы он сдержал своё обещание… и нашёл её. Чтобы догнал. Она понимала, что это глупо, и что в итоге это приведёт их обоих к гибели, но сердцу нужно было чувствовать его здесь и сейчас, сердцу было всё равно, что ждёт их завтра.

Она уронила голову на скрещенные руки, и даже вздрогнула, почувствовав, как Уилмор накрыл её плечи плащом.

— Не плачьте, госпожа. Уилмор вас защитит, — пробормотал он и принялся, как обычно, напевать себе под нос что-то заунывное, покачиваясь в такт.

Эрика улыбнулась ему грустно, и подумала, что нет силы в мире, которая может её защитить, кроме той, что у неё внутри. Не на кого ей надеяться, только на себя.

Они встали, едва забрезжил рассвет. Быстро перекусили, затоптали костёр и собрались в путь. Эрика опустилась на колени у ручья, чтобы умыться, и принюхалась.

Вода пахла осенью. Опавшими листьями, мхом, брусникой…

И это было так странно…

Дар открывал перед ней новые грани чувств. Эрика окунула руки в воду, и внезапно ощутила тонкую дрожь опасности. Она ещё не умела читать все знаки леса и многого не понимала, но сейчас эта опасность исходила не с той стороны, с которой её следовало ожидать. Вода, в отличие от деревьев, приносит вести издалека, от самых своих истоков, собирая всё что происходит на её пути. И что-то было вверх по ручью, и это точно не погоня из Линна. Далеко? Может да, а может и нет. Может это просто стая голодных волков, учуявших запах лошадей, а может какие-то лихие люди, которые хуже волков и может они услышали запах дыма от их костра? Но в любом случае стоило бы обойти их стороной. Эрика дотронулась до ствола тополя, до мха на высоком пне, до куста терновника в сизых бусинах созревших ягод — лес поведал о том, что находится близко, но он не слышал опасности. Но подумав немного, Эрика не стала рисковать. Хотя дорога на Ирвин вела именно туда — вверх по ручью, она решила сделать крюк. Неизвестная опасность пугала её даже больше, чем погоня.

Они выбрались по склону наверх, и направились прочь от проторенной тропы. С каждым шагом идти было всё труднее, лес густел, а местами стал и вовсе непроходим, во всяком случае на лошадях. Эрика несколько раз останавливалась, спускалась вниз, трогая землю и деревья, прислушивалась, ища признаки опасности, но не могла их уловить. Проверила свой лук, и забросила на спину колчан, подумав, что надо быть настороже.

К вечеру они добрались в узкую долину, зажатую между двух холмов, и с вершины одного из них Эрика рассмотрела небольшую схуну — пяток домов, винокурню, стадо овец в загоне, и речушку, убегающую на юг. И каким бы соблазнительным не выглядело человеческое жилище — Эрика знала, что им туда нельзя. Они обогнули схуну, стараясь держаться кромки леса, и двинулись дальше. На берегу речушки Эрика спешилась, присела и опустила руки в воду. И снова та же опасность, словно дрожь осинового листа на ветру. Только теперь она была плотнее и гуще, и постепенно нарастала.