Вересковый мёд

Эрика смотрела ему в лицо, тонула в его ярости и темноте этих глаз, и не знала, что сказать. От этих слов у неё мороз пошёл по коже. Значит то, что она знала о короле Раймунде — правда, именно это она услышала в голосе Викфорда. И её захлестнула волна ещё большего, совершенно безумного страха, такого, что захотелось спрятаться куда-нибудь — головой в листья и мох или лицом вот в эту грязную крутку Викфорда, всю в саже и траве. Пальцы сами впились в неё, притягивая. И Эрика вдруг ощутила, что Викфорд больше не стискивает её плечи до боли, а просто держит их, чуть сжимая, и гладит большими пальцами, словно хочет успокоить, и смотрит на неё таким странным взглядом. Голодным… Жадным…

И молчит.

Ей стало жарко. Под кожей разлилось тепло, потекло тонкими ручейками, завиваясь в сложный узор, как стебли неведомого цветка огонь прорастал внутри, разворачивая листья и распускаясь бутонами, рождая в ней жгучее желание, такое сильное, что даже голова закружилась. Показалось, что эти стебли прорвут сейчас одежду и потянутся навстречу Викфорду, чтобы прикоснуться к нему, и Эрика в ужасе разжала пальцы.

— Отпустите меня, — пробормотала она, отталкивая его и голос сорвался.

Он отпустил её сразу, шагнул назад и, прислонился к дереву, скрестив на груди руки. Сорвал веточку ивы и принялся её жевать, глядя на дорогу.

— Мои люди хотят тебя убить. Твои люди хотят тебя убить. Ты и сама хочешь умереть. И только один я хочу чтобы ты осталась живой. Что с тобой не так, пигалица? — спросил он уже спокойно. — А главное, что нам теперь делать?

Глава 12. Нападение (часть 2)

Она пожала плечами, отвела взгляд, и стиснула пальцы, пытаясь погасить в себе этот странный огонь. Никогда с ней не случалось ничего подобного. Никогда ей в голову не лезли такие непристойные мысли, как мгновенье назад, когда она смотрела в вырез рубашки Викфорда и думала о том, что почувствует, если прикоснётся ладонью к его шее. И будет ли ей всё ещё страшно, если он поцелует её так же, как во время обряда?

И эти мысли, казалось, принадлежали не ей. Словно кто-то неведомый забрался в её тело, и разлился этим жаром под кожей, заполонив голову туманом неприличных желаний. Ведь она, будучи в своём уме, не может мечтать о таких вещах! Наверное, от страха она совсем свихнулась! Эрике стало ужасно стыдно за свои мысли, и она внезапно покраснела, кажется от пяток и до корней волос, и чтобы её смущения не заметил Викфорд, наклонилась и подняла лук.

Огонь под кожей постепенно угасал, и только на сгибе локтя всё ещё жгло так, как будто она несла в руках сноп крапивы.

— Что ещё ты забыла мне рассказать? — спросил Викфорд, наблюдая за ней с прищуром.

— Я? Ничего, — ответил она не глядя и проверяя, как натянута тетива.

— Ты должна понимать — мой отряд стал меньше почти на треть, а впереди у нас долгий и опасный путь. Так что, давай договоримся — ты не станешь ничего от меня скрывать, потому что это, как видишь, может стоить кому-то жизни. А теперь посмотри на меня.

В его голосе появились какие-то повелительные нотки, Эрика вздёрнула подбородок и… снова обожглась о взгляд чёрных глаз. Слишком острый, слишком цепкий, будто он в душу хотел ей заглянуть и вывернуть её наизнанку. А Викфорд, не сводя с неё глаз, произнёс очень серьёзно и твёрдо, словно желая убедиться, что она точно поймёт:

— Ты меня ненавидишь, я понимаю. Я тоже не в восторге от того, что вынужден возиться с тобой, как нянька с капризным ребёнком, так что давай договоримся — остаток пути ты постараешься не втянуть нас в ещё большие неприятности, а я постараюсь сделать так, чтобы нас не убили. Ты не будешь мне больше лгать и скрывать тоже ничего не станешь. И если ты ещё что-то забыла мне рассказать, то самое время. Потому что мне предстоит убедить моих людей не желать тебе смерти. А они уверены, что это именно ты завела нас в обе ловушки. И в чём-то они правы. Пусть не сознательно, а по недомыслию, но ты это сделала. Ну, так что? Мы договорились?

— Да, — ответила она скупо.

По недомыслию?! Возиться, как нянька?! Да что себе воображает этот пёс! Она не ребёнок и не дура, а ему не мешало бы поучиться манерам! Солдафон! Нечего ему тут её поучать! Разве она виновата в том, что вся Балейра ненавидит тавиррцев и желает их смерти!

Но она промолчала. У неё будет ещё время поставить его на место.

— И это всё? — Викфорд прищурился. — Потому что мой ларьет уверен, что ты что-то скрываешь. А он умеет читать по лицам. А ты выглядишь как-то уж слишком смущённой…

Если бы он знал, от чего она смущается! Но ей не стоит давать ему даже намёка на то, что мысли о его поцелуях приходили ей в голову даже мимолётно!