Вересковый мёд

А Викфорду было плевать на деньги и на милость короля. Потому что сейчас он ощущал, что с ним происходит что-то совсем ненормальное. И Моркант поглядывал на него как-то странно — наблюдал. И видимо не мог понять, как же он определяет дорогу? А он и сам не смог бы объяснить как именно. Просто прикасался к стволам деревьев, к листьям, и ветвям и знал, чувствовал, что вот здесь проехал отряд северян. И вот именно здесь проезжала она. И огненные ветви, что он ощущал под кожей, казалось, сплетались с ветвями деревьев вокруг, и те указывали ему путь, вели по следу. Что это было за колдовство Викфорд не знал, но сейчас оно оказалось очень кстати, поскольку даже самые недовольные в его отряде притихли, видя, как уверенно ведёт их командор. Даже Корин умолк, хоть и любил быть в курсе всего, вечно домогаясь расспросами, а тут он и сам молчал, и другим велел не болтать, и даже отослал Бирна в хвост отряда, чтобы тот не маячил своим разбитым лицом перед командором.

— Ты, милорд, часом не владеешь ли балеритской магией? — спросил Моркант поравнявшись с ним и прищурившись. — Мы же едем вслепую, а ты будто чуешь их.

Викфорд ткнул пальцем в остатки герба на плече, в того самого белого волка, которого порвала стрела и усмехнулся:

— Я Адемар, на кой ляд мне балеритская магия? Уж я и без неё знаю куда ехать, поверь.

— Да я так просто спросил, — пожал плечами Моркант. — Я-то наблюдаю за людьми, и вижу, как ты деревья трогаешь, совсем как балеритский Заклинатель. А что за шпиона мы ловим, не подскажешь? Что он сделал такого? И чем так важен?

— Слышь, как там тебя? Моркант, — Викфорд повернулся и произнёс тихо, но твёрдо: — Просто делай свою работу и помалкивай. Я плачу тебе не за разговоры.

— Да я просто так спросил, чего ты такой заполошный, — Моркант прищурился, фыркнул и придержал коня, отставая.

Но в его взгляде и голосе Викфорду не понравилось абсолютно всё.

Вот и первая ласточка…

Раз Моркант интересуется тем, кого они ловят, то это неспроста, и хотя он строго настрого запретил людям называть имя Эрики, но кто их знает, что они могли сболтнуть? И мысли снова вернулись к этой балеритской пигалице и снова огненные иглы терзали его вены, потому что он злился. Не просто злился, с каждым шагом, он всё сильнее и сильнее хотел её увидеть, гнал коня, как одержимый, не понимая, что у него за жажда такая. И боялся не успеть. А воображение подбрасывало ему одну картину за другой и в каждой её держал в объятиях Тьен, и с каждым шагом Викфорду всё сильнее хотелось его убить.

С чего это Эрика вдруг решилась с ним бежать? Что за глупость взбрела ей в голову? Выйти замуж за Тьена?!

Нет Эрика Нье Лири, даже не думай! Я чувствую тебя… Я иду по твоему следу… И я тебя найду! Тебе нигде от меня не скрыться!

Не будет он больше таким дураком, чтобы купиться на слёзы в её глазах!

Он трогал пальцами оберег, который сплела ему Девонна, и радовался тому, что, кажется, этот корявый кружок из ивовых прутьев и правда творит чудеса. По крайней мере, сейчас его разум немного прояснился, и из всех желаний, вперёд выступило главное — найти Эрику. Потом вздернуть клятого Тьена. Или может оставить его в живых, и правда, послушать в кои-то веки Корина и взять с собой этого найта в подарок королю? Потом кратчайшей дорогой ехать в Ирвин, избавиться от этого колдовства, если конечно, получится от него избавиться. И оттуда ещё более короткой дорогой в Кальвиль — вручить Эрику Раймунду. А потом на юг, в Сенегард, забрать у герцога причитающееся, жениться на Мелисандре и забыть эти изумрудные леса, как страшный сон.

Викфорд вспомнил белокурые локоны леди Мелисандры, её голубые глаза и нежные белые руки, пытаясь вернуться к тем мечтам, которые были у него до поездки в Балейру.

Он ехал, составляя в голове разумный план, такой, который бы непременно одобрил Корин, потому что в его отряде за благоразумие всегда отвечал ларьет. И это даже по меркам Корина Блайта был отличный план. Но где-то в глубине души тлела крохотная искра, отодвигая всё, что он планировал в какую-то далёкую дымку неопределённости. Искра предвкушения. Искра ожидания предстоящей встречи. И он даже названия не мог дать этому чувству, которое гнало его вперёд, заставляло трепетать ноздри, подавлять усмешку, и представлять, как он снова увидит Эрику. Посмотрит в её зелёные глаза, почувствует запах меда и трав, и пусть она даже снова его ударит, пусть скажет, что ненавидит. Всё что будет потом уже второстепенно.

Глава 16. Ир-нар-Рун