Вересковый мёд

Но сегодняшняя ночь была даже хуже этого. После неё Викфорд решил не испытывать судьбу и кратчайшим путём попасть в Кальвиль не отвлекаясь больше ни на какие посторонние вещи. И даже если для этого балеритскую девчонку ему придётся посадить в мешок, он и посадит. Лишь бы не видеть её. Лишь бы она была от него подальше. Лишь бы не думать о том, о чём он думал всю ночь, сжимая в одной руке лезвие кинжала, которое врезалось в кожу, чтобы эта боль хоть немного отвлекала от опасных мыслей и желаний.

Разве мог он подумать, что простой ответ о причине её побега, вдруг перевернёт у него внутри всё с ног на голову?

«Из-за тебя… из-за твоего рассказа о Рябом короле… о том, как он ужасен и… я… я просто испугалась. Как я буду с ним жить? А если он и меня будет таскать за волосы и…»

Он представил, как они вернутся в Кальвиль, как будут стоять в Храме и он снимет с её руки кольцо с зелёным янтарём, которое сам надел ей на палец, а потом отдаст его королю Раймунду и вложит её руку в его ладонь…

И всё в нём восстало против этой мысли. Он смотрел на Эрику и впервые осознал по-настоящему, что везёт её в столицу именно для этого — чтобы отдать другому. И что он сам рассказывал ей о том, как жесток Рябой король, а её глаза блестели от слёз, и будь он проклят, если в этот момент в пещере он не почувствовал, что готов убить не только Тьена, но и самого короля при мысли, что он прикоснётся к Эрике. И это было оглушительное поражение самому себе. Кажется, впервые в жизни он был растерян настолько, что не знал даже, что ей ответить.

Она — невеста его короля…

У них нет будущего.

Проклятье!

Он рассеянно слушал её рассказ о Рогатом Боге, перебирая в уме варианты того, как ему угомонить свою горячую кровь, как заставить себя перестать думать о том, о чём думать ему нельзя. Он стискивал в руках оберег Девонны, и на некоторое время это помогало. А потом…

Потом явился тот, в кого он не верил, и верить не собирался, и поначалу Викфорд подумал, что эта ледяная глыба его убьёт. В голове пронеслись угрозы Эрики о том, что ему не дожить до утра, что его заберут в свиту мёртвых, сопровождать Дикий Гон. Но Араун был милостив, хотя неизвестно повезло ли в итоге Викфорду.

Как оказалось Рогатый Бог, на то и Бог, чтобы видеть людские мысли. Он швырнул ему прямо в лицо ответы на те вопросы, которые он задавал сам себе. И хотя Викфорд ни о чём не спрашивала Арауна, видимо эти видения были божественным подарком. Но лучше бы ему было остаться без ответов и в счастливом неведении. Во всех вариантах будущего было только одно — смерть. Либо Эрики, либо их обоих за то, о чём он сейчас мечтал. Если он сделает то, чего хочет, то король казнит Эрику. Или казнит их обоих за измену. Но Рогатый Бог был жесток, и не остановился на этом, он вытащил из Викфорда даже то, в чём тот никогда бы себе не признался, что где-то в глубине сознания он думает о том, чтобы бросить всё, и увезти Эрику на юг, в Сенегард и спрятать там.

Но и там ему не уйти от королевского возмездия. Герцог покрывать его не станет. Так что единственный способ оставить Эрику в живых — отдать королю. А потом… Ехать на юг, жениться на Мелисандре и никогда больше не появляться при дворе. И эта мысль была такой горькой, что когда божественный кусок льда растворился со своей свитой в ночном небе, Викфорд обнимая Эрику, глотал бьяху, как воду пытаясь запить это отравляющее чувство.

Но самым тяжёлым испытанием для него стала ночь. Ночь наполненная ею. Её теплом, запахом, ощущением её хрупкого тела в его ладонях, бархатом её кожи. Она въелась в него, вросла, отравила собой, вплелась в те огненные ветви, что были у него под кожей…

И теперь он знал, что каждую ночь, лёжа в постели, на земле, на траве, на соломе он всегда будет ощущать возле себя пустоту. После того, как обнимал её всю ночь, лежал, боясь пошевелиться, как переживший кораблекрушение, который держится за слишком маленький обломок снасти — сделай лишний выдох и ты начнёшь тонуть. Ему казалось, что волна желания смоет разум окончательно, что его сожжёт этот огонь, который пылал под кожей. Он ощущал невидимые ветви, которые прорвав мышцы и кожу, проросли сквозь его одежду, сквозь её одежду и прикоснулись к Эрике помимо его разума и воли. Как они оплетали её, согревая и сводя его с ума этим абсолютно реальным ощущение прикосновения к её голой коже. Как они скользили по ней, а он лежал, замерев каменным истуканом, боясь малейшего движения и сгорая от сумасшедшего желания. Желания просто прикоснуться к ней без этой одежды… Притянуть к себе сильнее… Зарыться лицом в волосы, провести ладонями по её телу снизу вверх, губами по коже, покрывая поцелуями, дотянуться до её губ…

Он вышвырнет Уилмора из пещеры…

Он будет нежным…

Осторожным…