Veritas

Что она и исполнила. Вино упало в желудок теплым угольком и так же приятно согрело изнутри. Простая еда подкрепила ощущение. Голод ушёл, в усталых мышцах поселилась нега. А когда Люц села возле Далеона, и он привлёк её к себе под одеяло за плечи — стало совсем хорошо.

Костерок горел, источал жар, мирно трещали веточки, сгущалась ночь. Люция и Далеон смотрели в огонь, каждый думал о своём. Девушка разомлела в тепле чужих объятий, веки начали слипаться.

— Для чего ты шла в столицу? — вдруг нарушил тишину король. — Для чего вошла в замок? Почему терпела гадости? Почему не сбежала от моих издевательств?

Люция встрепенулась и с подозрением покосилась на него. Далеон сохранял спокойствие. Даже головы в её сторону не повернул. Смотрел в огонь, и пламя плясало в его тёмных усталых очах.

— Ты знаешь, — ровно сказала она.

Король глянул на неё.

— И всё же скажи.

— Я поклялась отомстить Магнусу Ванитасу за свой клан, — призналась Люция. Крестик над сердцем начало печь, и девушка невольно потерла его, пытаясь прогнать неприятное ощущение. Далеон заметил, и на лицо его упала тень.

— Магически? — хрипнул он.

— Да, — шепнула Люц, отводя взгляд.

— И она?..

— Не исчезла, — горько рассмеялась она. Глаза предательски защищало. Люц хлюпнула носом, сжала кулаки и решительно спросила:

— Помнишь, как я напала на тебя ночью?

Далеон кивнул с кислой усмешкой:

— Как тут забыть.

— Перед этим я легла в постель и задалась вопросом: что мне сделать, чтобы исполнить клятву? Кого убить? Магия терзала меня болью до потери создания, а затем отправила к тебе. С кинжалом. Она управляла мной, дала решение…

Люция нервно сглотнула и отвернулась. Вцепилась пальцами в свои предплечья. Далеон смотрел на неё в молчании — десница кожей ощущала его тяжёлый взгляд — затем запустил пятерню в её кудри. Властно обхватил ладонью затылок, царапнул кожу когтями и повернул её голову к себе.

— Мы разберемся с этим, Люц. Обещаю.

Дыхание билось.

— Не надо! — она в ужасе схватила его за руку, которую он едва не прислонил к сердцу, и заглянула в глаза с отчаянием. — Никаких треклятых обещаний! Слышишь? И давай сменим тему.

— Хорошо, — успокоил её юноша. Погладил по щеке с щемящей нежностью во взоре. Прикусил порочным жестом свою нижнюю губу. — Ты согрелась?

Пульс Люции участился. Она не могла отвести взгляда от его чувственного рта. Этих манящих губ идеальной не слишком полной и не слишком тонкой формы. А какие они мягкие на ощупь!

— Почти, — у неё во рту пересохло.

Лицо короля приблизилось, дыхание опалило уста, тон снизился до вкрадчивого шепота:

— Тогда я заставлю твою кровь кипеть.

Его губы накрыли её. Поцелуй начинался нежно, почти целомудренно. Король не спеша пробовал её, как любимое мороженое. Люц стала отвечать, не слишком умело, но со всем желанием, и у Далеона сорвало крышу.

Он накинулся на неё жадно, со всей голодной страстью, будто не было ещё вчера их жаркой первой ночи. Ему не хватило. Определенно не хватило той «невинной игры» двух подростков на простынях.

Ведь он уже не мальчишка, каким был тогда на охоте в лесу.

Он давно отведал и распробовал плод взрослых удовольствий. И уже не мог насытиться меньшим.

— Пойдем в палатку? — жарко прошептал он, разорвав поцелуй. Его заполошённое дыхание, как и дыхание Люции, вырвалось на мороз облачками сизого пара.

У девушки теперь не только кровь кипела, но и тело горело, как в лихорадке. Холод больше не трогал её. А вот неутоленное желание жалило изнутри… Впрочем, слова Далеона слегка отрезвили, как и его настойчивые попытки утянуть её с бревна в маленький треугольный шатёр.

— Мы не станем делать этого здесь, — Люц вонзилась в снег пятками, тормозя пьяного от страсти и вина нахала. — Ни в палатке, ни снаружи, ни у дерева. Нет.

— Люц, Люц, — почти хныкал он, осыпал её лицо поцелуями и таща в холодное логово, как спрут.

— Нееет. Ой! — Десница споткнулась о колышек в земле, и король тут же затянул во тьму палатки, где лежали в куче другие одеяла и тюки, отнятые у отряда предателя.

Они упали в импровизированное гнездо из колких пледов, и Далеон принялся зацеловывать вяло сопротивляющуюся девушку.

— Далеон, — с придыханием звала она. — Далеон. Леон!

Он оторвался от обнажённой левой груди и поднял осоловелый взгляд.

— Нет, — твёрже повторила Люция. — Мы не будем трахаться зимой на улице. В палатке. Тут никаких условий. Холод собачий. Не подмоешься. А еще почки и придатки отморозим. Я уж точно. Так что нет. Мне ещё дорого моё здоровье.

— Здоровье, — задумчивым эхом отозвался король. — Здоровье… Да, ты права.

Он скатился с неё на бок, завернул в одеяло, как куколку в кокон, до самого подбородка, надежно обнял руками и ногами и смачно чмокнул в нос.

— Спи.

— А костер?

— Я посторожу.

— Что это на тебя нашло? — с подозрением сощурилась она. — Почему так резко передумал?

Далеон шумно вздохнул и потрепал её по волосам, размышляя, как лучше выразиться, чтоб не разозлить её. Его синие очи загадочно мерцали из-под густых ресниц, а когтистые пальцы перебирали длинные кудряшки.

— Просто… тебе ещё рожать. Здоровье и правда стоит поберечь.