Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

Ужасны известия о массовых арестах в Москве. До 30 000 человек: арест[ованы] патр[иарх] Тихон, С.А.Котляревский, А. И. Астров, А. Д. Самарин. С. А. Чаплыгин расстрелян 10. С этим я не могу примириться, а сведение довольно верное.

Сейчас мы имеем всюду известия о двойств[енной] политике западных государств. Под влиянием Англии правит[ельству] С[еверо]-3[ападной] России поставлен ультиматум, по-видимому, признание независимости Эстонии. Карташев ушел. Кабинет Лианозова из ничтожеств (Маргулис из Одессы и др.) 11. Политика Англии и Франции, по-видимому, основана на частию неверных данных, частию – опасении могучей России.

Совершенно ясно, что сейчас необходимо создание сильной армии. Только тогда будут прислушиваться. И я думаю, что такая армия создается.

Клемансо и его личный секретарь – могущ[ественная] в иностранной политике фигура – ведут антирусскую политику – создания между Россией и Зап[адной] Евр[опой] отдельных государств Польши, Украины, Эстонии. Через Польшу есть сношения и с Украиной. Поляки, занимая русские области – Минск и т. д.,— хотят произвести там голосование – плебисцит – за кем останутся эти земли? Армия в Польше до 500 000 очень хорошая. Здесь были поляки (Иваницкий), переговоры шли об экономически-финансовых делах. Приедут и политич[еские]12. Есть указания на договор Польши с украинцами13.

Кривошеин считает, что сейчас надо идти на все для подавления большевиков; потом будет собирание России.

Из Сибири привезены сведения от Н. К. Волкова, пробравшегося в Омск через Египет, Японию. Положение в Азии грозное. Япония боится ненависти Китая и С. А. С. Шт. В Китае, Индии, Египте большевистская пропаганда на национальных принципах. Япония сейчас всячески стремится помочь России, думая в ней искать опору своему изолированному положению.

В общем, здесь действительно грозное будущее, но сейчас Япония – настоящий союзник.

По-видимому, положение правительства и в Англии, и во Франции чрезвычайно затруднительно, вследствие тяжелого положения этих стран. От всего, что произошло, выиграли только одни Соед[иненные] Штаты. И Европа теперь в руках Соединенных] Ш[татов].

От П. И. [Новгородцева] пошел к Паниной и Астрову 14. У Астр[ова] встретил живую гр[афиню] В. Н. Бобринскую, «товарища Варвару» 1905 года, все такую же, чрезвычайно мало изменившуюся на вид, которая горячо сообщала Н. И. [Астрову] какие-то «важные» известия 15.

11/[24].IX.[1]919

С. Вл. [Панина] рассказывала про Францию. С ней и Астр[овым] об отношении в Европе к начавшейся гегемонии Амер[ики]. У Фр[анции] озлобленное чувство к Англии, России, Америке – страх Германии, чувство, что без поддержки союзников она не может защититься от Германии и т. д. Видела она Милюк[ова] – он не имеет того влияния, какое мог бы иметь. Не имеет его и в Англии, где деятельность его проходит среди, по существу значительного равнодуш[ия] английск[ого] общ[ества].

Здешняя кадетск[ая] «Речь» ведет в укр[аинском] вопросе довольно подозрит[ельную] политику. Ограниченный в шорах К. Н. Соколов?

Мил[юкову] не прощают в Добр. армии письмо его к Алексееву, где он советовал распустить ДА и воссоединиться для воссоздания России с немцами (по слов[ам] Паниной, я слышал об этом письме иначе)16. Его Ал[ексеев] вызывал для личных объяснений – он не приехал, а приехал в Киев. И сейчас ему в Лондоне (Тыркова) ставят в вину то, что он пытается оправдать свою политику, не видя «ошибки». Была ли тут все ошибка? Не права ли в конце концов нем[ецкая] ориентация? Сегодня С. Вл. [Панина] признавалась, что она думает, что в конце концов будет немецк[ая] ориентация. И тогда шансы П. Н. [Милюкова]?

Был у Малинина. Там встретился с Тим[ошенко] 17. Разговор об Академии. Мал[инин] возражает против утверждения сейчас Акад[емии]. Ищут выхода: и хочется, и колется. Не хотят утверждать, но и не хотят уничтожать. Разговор на завтра. С Тим[ошенко] сговорились с полслова. Он рассказывает, что Б. А. [Кистяковский] все время мешал, всюду ему приходилось оправдываться, доказывать свою русскую политику. И он делал это неумело. Их вначале Новг[ородцев] и Мал[инин] приняли сухо. Изменение произошло потом.

Я думаю, что П.И. [Новгородцев] учитывает международное положение и это поможет найти почву для компромисса.

Познакомился с А. М. Драгомировым, приятелем Тим[ошенко]. Отвлеченный физик – есть идеи, и это одно из приятных впечатлений. Насколько стремления его отвечают его силам? С ним о металлической стр[уктуре] и [скольжении].

Видел Брукста – как всегда, много личного. Рассказывал об аграрн[ой] ком[иссии], о которой говорил и с П. И. [Новгородцевым]. Пав[ел] Ив[анович] все замазывал, Брукст передает много резче. Деникин в отчаянии от медленности работы. То же, что и при гетмане? В конце концов итальян[ский] саботаж?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное