Вернуть дракона

Почему он ушел, она не знала. Если бы он сразу последовал за собратьями, как только Энда освободил их из рабства, Касси поняла бы и, быть может, даже смирилась. Но Эйкке остался, и отваживал он нее Хедина, и держал весь вечер за руку, и обещал вернуться — и вернулся, презрев свою ненависть к этому городу.

А потом просто ушел, не повидавшись с ней, не объяснив ничего — и кажется больше не собираясь возвращаться.

Касси запрещала себе ждать, понимая, сколь горьким будет разочарование, но все равно надеялась, против воли ища на авгинских улицах темноволосую голову Эйкке, а в авгинском небе — силуэт мощного черно-коричневого дракона. Ксандр, заставая ее в такие моменты, хмурился и советовал забыть о поганце, в жилах которого оказалось слишком мало человеческой крови, а Касси не могла. И — не хотела. Даже если Эйкке выбрал дальнейшую жизнь без нее, он слишком много значил, чтобы отказаться. Через боль, через непонимание, через крушение надежд — Касси могла выдержать их, но не потерю Эйкке. Один раз она едва не лишилась его и больше не могла подвергать свое сердце таким испытаниям.

Когда Касси увидела его в камере — залитого кровью, потерявшего глаз и едва живого — половина ее сердца обмерла и отказывалась греть, пока Эйкке не нашел в себе силы обозвать ее плаксой. Создатели, каким счастьем были эти его дразнилки! Касси простила бы и постоянные насмешки; она готова была простить ему все что угодно, лишь бы Эйкке выкарабкался из этого ужаса. Даже мысли не возникло отдать противоядие не столь изувеченному дракону в надежде на его силу: Касси должна была спасти Эйкке, только за этим она и проделала весь путь. И оживать начала только вместе с ним. А когда он губами к ее губам прижался…

Одна секунда. Без страха, без смущения, без свидетелей, без глупых запрещающих мыслей. Только вдвоем в этом сладком выстраданном единении, и перед лицом то ли смерти, то ли спасения важнее него ничего не было.

Важнее порыва Эйкке, подарившего Касси головокружительно сладкое счастье. Оно приходило еще потом не раз: когда Эйкке не выпускал ее руку в подвале, стискивая порой так, что становилось больно, но это была нужная боль; когда он целовал Касси перед самым началом турнира, не обращая внимания на собратьев и не думая о том, как они относятся к его нежностям с человеческой девчонкой; когда обнимал ее на глазах у Ксандра, защищая и от него, и от Энды, и от всего мира и присваивая себе, не спрашивая позволения, — и Касси не хотела с ним прощаться. Что бы Ксандр ни говорил, как бы ни уверял, что она должна выбросить из головы не достойного ее мужчину, Касси не могла ненавидеть Эйкке. Сердцем чувствовала, что он не предавал ее доверие, что произошло нечто важное, вынудившее его покинуть дом Ксандра, и Касси упорно искала эту причину, и даже не находя знала, что она есть. Потому что успела за эти короткие три месяца знакомства понять Эйкке.

И полюбить его всей душой…

Касси вытерла лицо.

Нет, сегодня точно нельзя. Сегодня день рождения: если плакать в такой день, потом весь год неудачным окажется. А у Касси были слишком большие на него планы. И первое дело — наконец отправиться в Окинос, к маме. Хедин дал уверенность в том, что она найдет ее в бабушкином доме, и Касси не собиралась терять ни одной лишней минуты. Быть может, эта встреча хоть немного приглушит поселившуюся в груди тоску? И позволит Касси смириться с неизбежным?

А давно ли только о маме и мечтала? О знакомых ласковых руках, о мягком любящем голосе, о заботливых и таких теплых объятиях. И вот — совсем другим грезила. И во сне чувствовала другие руки, слышала другой голос, забывалась у другой груди…

Эйкке изменил ее жизнь и ее саму.

А потом оставил одну, без себя, как будто в этом еще был какой-то смысл…

— Касси!.. — раздался стук в дверь, и следом на пороге появилось все семейство дорра Феана с цветами, сладостями и еще какими-то яркими подарками. — С праздником! Многие лета! Большого счастья!

Дорр Феан ласково обнял ее, дори Иола осыпала теплыми материнскими поцелуями, Ксандр, дождавшись, когда первая родительская волна поздравлений уляжется, сжал Кассину руки и вложил в нее небольшие золотые часы.

— Я помню, ты с самого детства такие хотела, — улыбнулся он. — Вот мы и решили наконец осуществить эту мечту.

Касси старательно сложила губы в улыбку: никак она не хотела обидеть самых близких людей, пусть даже мечта давно стала другой.

— Не знаю, как и благодарить за такое ваше внимание! — выдохнула она. — Ксандр, ты же дарил мне уже, — она указала на лежавший возле недошитого платья кулон с иголками. — Зачем же еще?..

— Чтобы не грустила, — качнул головой он. — Там, в часах, я чего только не добавил. Можно несколько мелодий услышать, как в музыкальной шкатулке. В темноте они светятся разными цветами. А еще на них можно установить какую-то дату, и они будут отсчитывать до нее время, — тут Ксандр вдруг посерьезнел, присел к Касси на лежанку и заглянул в глаза. — Сейчас на них двенадцать, Касси, — это количество дней до лета. Тогда у меня заканчиваются занятия у мастера Форонея.