Верные до конца

Настал час луны. Она выглянула из воды, как будто только для того, чтобы расписаться золотистым росчерком поперек ребристых волн.

И исчезла.

Енукидзе никак не мог отделаться от впечатления что не они подплывают к громаде парохода, а он наваливается на их утлую лодчонку. Чем ближе к рейду, тем ярче огни, и тихий рокот моря заглушают резкие звуки корабельной стоянки.

Контрабандисты уверенно держат лодку в тени парохода так, чтобы никто не мог рассмотреть ее с берега.

На пароходе, видимо, давно ждали Енукидзе. Легкий свист, ответные свистки. И тишина.

На палубах пусто. Где же повар? Где обещанные тюки с литературой? Контрабандисты вновь насторожились, это заметно по тому, как они схватились за весла и готовы дружными ударами загнать лодку обратно во тьму моря.

И только тут Авель вспомнил — ведь конторщик, договаривавшийся с поваром, предупреждал, что груз будет сброшен прямо в море, когда пароход отойдет от карантинной пристани, чтобы встать на погрузку. Но вот беда: он совершенно не помнит, назвал ли конторщик час? А может быть, все это произойдет утром? Нужно отойти от борта, нужно найти убедительные слова, чтобы контрабандисты согласились ждать.

К счастью, ждать пришлось недолго. Енукидзе еще не успел привести все доводы, как на пароходе началась суета, пролаял мегафон и из трубы густо повалил дым. Он был немного чернее черной тучи.

Пароход отвалил от стенки и нехотя уставился носом в открытое море. Сейчас он подомнет под себя лодку! Несколько отрывистых ударов весел… Высокий борт заслонил небо.

Свист! Рядом с лодкой что-то тяжело плюхнулось в воду. Потом еще раз. Третий…

Авель, едва удерживая равновесие в пляшущей на волне лодке, смешно растопырил руки. Он хотел поймать на лету падающие тюки.

Винты парохода угрожающе прорычали рядом, окатили пеной.

— Чего стоишь, сядь!

Контрабандисты снова ударили веслами. Пакеты спокойно плавали, крутясь на гребнях взбаламученной воды. Только успевай вылавливать…

Вечером в поезде Енукидзе тревожили сомнения. Имеет ли право революционер, искровец, пить пиво с контрабандистами, бить по рукам с мелким жуликом-конторщиком? Контрабандисты говорили о себе почтительно: «Мы честные нарушители таможенных законов». Конторщик ничего не говорил. А может быть, он, Авель, как-то запачкал, чем-то опорочил высокое звание революционера? Ведь он нарушил законы…

Да, нарушил, как, вероятно, ежедневно попирают их эти двое славных парней, нарушил… А чьи законы? Царские законы.

Нет, Авель не чувствует за собой вины.

Два пуда — номера «Искры», «Зари», ленинские статьи, письма к товарищам — вот вексель революционера. А контрабандисты? Следующий раз он даст им ленинскую газету.

СКОРО ТОЛЬКО СКАЗКИ СКАЗЫВАЮТСЯ…

«Искра», журнал «Заря», работа Н. Ленина (так теперь стал подписывать свои статьи и книги Владимир Ильич) «Что делать?», листовки, брошюры шли в Россию разными путями, и Осипу Таршису приходилось выезжать в самые неожиданные места. В Самаре создавалось транспортно-техническое бюро, и сюда стекалась литература, прибывающая из Астрахани, Баку.

Сколько было поездок — не сосчитать. И вьюжные ночи, и таможенники, и полицейские… Но Таршису неизменно сопутствовал успех. Он стал видным транспортером «Искры», (Потом, в партии большевиков, его знали под фамилией Пятницкий.)

И все же попался. Не глупо и не случайно.

Запомнились слова — Грач предсказывал: «Очень активно работаешь два-три месяца, месяца два активно ускользаешь от жандармов. И если вовремя не скроешься за границу, то через полгода провалишься…»

В этих грустных размышлениях о судьбе подпольщика была доля правды, но только доля, Уже несколько месяцев Таршис ведает транспортом ленинской газеты и только недавно приметил за собой хвост. Но, может быть, это старое наследие?

Нужно исчезнуть, передать транспорт новому человеку, так вернее.

Заместителем прислали знаменитого Маркса — Василия Петровича Арцыбушева. Арцыбушев имел роскошную Марксову бороду. Стаж революционной работы — со времен народовольчества. Был он порывист, немного чудаковат, обожал конспирацию. Но конспиративные уловки мало помогали Арцыбушеву, так как трудно было найти еще такую неконспиративную личность, со столь заметной и запоминающейся внешностью. Поэтому Маркс частенько сиживал в тюрьмах, иногда его сажали туда ради «профилактики», обычно в канун 1 мая.

Маркс был немного озадачен и даже уязвлен, познакомившись с Осипом. Выходит, он сменяет на посту транспортера «Искры» не солидного революционера, а какого-то юнца. Но «мальчик» оказался деловит, Не дал даже осмотреться в Вильно, а сразу же на вокзал, чтобы поскорее прибыть в Ковно, а потом и на границу.

Мартовский день серый, промозглый. И ни снег и ни дождь, а так, какое-то мокрое безобразие оседает сверху. У Маркса отсырела борода, если ударит морозец, что часто случается к вечеру, бороду можно будет отломить.

Осип идет к вагону, за ним Арцыбушев. Конечно, старому конспиратору следовало бы знать, что нельзя садиться вместе в одни вагон, тем более Осип заметил за собой шпика и едва от него отделался.