Вес чернил

– Но если вам удастся что-нибудь выудить, несмотря на английскую неприступность, я буду счастлив.

– Рискуете, – заметила Патриция.

– Конечно.

Они стояли друг напротив друга по обе стороны стола. Глаза в глаза.

– Ну что, друзья?

Откуда-то из зала донеслось хихиканье.

– В смысле, у вас так это делается? – продолжал Аарон. – Сначала запугать друг друга до полусмерти, а потом угостить пивом? Именно этого я не понимал все это время?

Патриция снова приподняла очки и взглянула на Аарона.

– А я-то, дурак, этап запугивания пропустил.

Патриция задумалась.

– В следующий раз не пропускайте, – посоветовала она.

– Не обещаю, – отозвался Аарон. – Видите ли, я не отличаюсь терпением. Кроме того, – взглянул он Патриции прямо в глаза, – мне нравится, как англичане нервничают, когда говоришь им, что они тебе нравятся.

Его слова подействовали как капля мыла, упавшая в маслянистую воду. Патриция мгновенно уткнулась в монитор своего компьютера, а сидевшие по обе стороны от него чересчур любопытные аспиранты теперь прилежно изучали свои рукописи.

– Ну что ж, – сказал Аарон, обращаясь к притихшему залу. – Я рад, что разговор прошел в теплой и дружеской атмосфере.

Войдя в кабинет Хелен, он поставил на пол сумки и молча вытащил свежий картридж для принтера.

– Спасибо, – прошелестела Хелен.

Аарон кивнул, раскрыл ноутбук и распечатал письмо раввина.

– Вот вам нечто душещипательное.

Хелен взяла бумагу подрагивавшей рукой и, прочитав, небрежно опустила ее на стол рядом с компьютером, словно текст ее никак не впечатлил, как подумалось Аарону.

Хелен снова смотрела в окно.

И только теперь Аарон заметил, что неподвижную ее фигуру сковывал плотный свитер, хотя на дворе стоял апрельский полдень. Сначала он даже немного разволновался, но потом подумал: сколько раз он сидел в ее кабинете, ища в ее лице хоть намек на то, что она оценила сделанное им? Нет, так было, и так всегда и останется. На большее старуха Уотт не способна.

– Вы можете найти адрес электронной почты амстердамского еврейского архива? – проговорила Хелен то ли усталым, то ли разочарованным голосом.

– Разумеется. Но зачем он вам?

– Я думаю, не вредно было бы узнать, есть ли у них чистовой экземпляр этого письма.

Хелен выговаривала слова осторожно, словно боясь раскусить лежащую во рту конфету.

– У них полное собрание еврейской корреспонденции семнадцатого века, а это письмо адресовано одному из авторитетнейших раввинов.

Хелен с трудом проглотила слюну.

– Есть шанс найти второй экземпляр письма Га-Коэна Мендеса.

Аарон нашел нужный адрес и продиктовал его. Хелен принялась медленно печатать. Ей дважды пришлось стирать написанное, сильно нажимая указательным пальцем на клавишу «Уд а лить», и начинать заново. Аарон бессознательно подошел сзади и стал смотреть. Процесс и в самом деле завораживал: слова словно выдавливались, стремясь обрести форму на экране.

Хелен мучительно одолела приветствие.

Вернувшись в начало, она случайно удалила написанное.

Хелен молча поднялась со стула и отошла, безнадежно махнув рукой. Аарон сел на ее место и быстро набросал запрос в амстердамский еврейский архив, стараясь не нарушать стилистику Хелен.

Пока он печатал, Хелен тихонько заглядывала ему через плечо. Наконец прозвучал сигнал отправленного электронного письма.

– Что ж… – сказала Хелен. – Это его последние письма. Но я ждала от них большего.

Аарон даже привстал от удивления, но не мог не согласиться. Без веских доказательств их догадки относительно Фэрроу оставались лишь домыслами.

Хелен посмотрела на него.

– Что?

Она помотала головой, словно отгоняя назойливую муху.

Господи ты боже мой…

– Хелен Уотт! – произнес он тоном школьного учителя.

Неохотно, словно сознаваясь в чем-то постыдном, она произнесла:

– У меня есть определенные сомнения относительно писем во Флоренцию.

– Что вы хотите сказать?

– Задумайтесь, почему больше нигде не встречается упоминаний о саббатианском кризисе во Флоренции?

– Да потому что большинство записей не сохраняются более трехсот пятидесяти лет. Я больше удивляюсь тому, что у нас есть хоть какое-то доказательство.

– Да, – сказала Хелен. – Но почему тогда у нас нет ни одного ответа этого самого ученика?

– Я не улавливаю хода вашей мысли.

– В одно время на раввина стали давить, чтобы он отказался от услуг девушки-писца. И письма на какое-то время прекратились. Затем, после перерыва, начинаются эти послания во Флоренцию. Вам не кажется, что раввин снова пригласил Эстер писать именно из-за событий во Флоренции?

– Возможно, – сказал Аарон. – Но такой пробел может быть обусловлен многими причинами: слабое здоровье раввина, пожар, путешествие в…

– А не кажется ли вам, – перебила Аарона Хелен, – что лишение возможности заниматься любимым делом могло дать этой девушке стимул придумать этот самый саббатианский кризис?