Веселый третий

– «Снегурки»! На таких чемпионы катаются, поняла?

Маринка поняла. Тогда Сеня позвал её на каток.

– Ты что? Я никогда не каталась.

– Дело какое! Я научу. В валенках – это тьфу! В ботинках – это да. И чемпионы падают.

– Ну вот. А я никогда…

– Да что ты заладила! Чемпионы не падают, это я так. И потом: чемпиона никто не держит, а я тебя за руки буду держать. Поняла?

Маринка нерешительно теребила свой передник.

– Трусиха. Сказал же, не отпущу. Буду твоей, как говорится, верной опорой.

– Подпоркой, – поправила Маринка.

– Ну да. Ой, что я? Какой подпоркой? – закричал Сеня. – Не учи, когда не знаешь. Иди собирайся!

По лестнице они сходили за руки.

– Ой, ой! – выкрикивала негромко Маринка.

– Не бойсь! Со мной не пропадёшь.

Когда сошли со ступенек, Маринка ещё раз сказала «Ой!» и пошла вдоль стены. Сеня смело шагнул и покачнулся.

– Держи…

– Держу, держу.

– Да я говорю: «Держись», чудо-юдо.

Каток был крохотным, круглое ледяное блюдечко в середине двора. Но Маринка глянула и отступила назад. А Сеня уверенно шагнул на лёд. Тут же левый конёк его лязгнул по Маринкиной «снегурке», Маринка дёрнулась вперёд и попала на каток руками раньше, чем ногами.

– Ничего, – сказал Сеня, вставая, – ничего. Я тоже падал сначала.

Они опять взялись за руки. Ступни у Сени вихлялись, в щиколотках ломило.

– Постой, я зашнуровал туго. Вот в чём дело. – Он сел на лёд и стал развязывать шнурки. Развязывал, потом затягивал, потом опять… Наконец встал. – Нет, теперь слабо.

И снова сел на лёд, потому что сесть больше было некуда.

– Ты постой, – говорил он Маринке. – Шнурки – это важное дело. Куда пошла одна? Шлёпнешься опять. Ну вот, готово. Держись за меня. – Он подтянулся и шагнул вперёд. Вдруг один конёк сразу запнулся, а другой легко описал вокруг него дугу, и Сеня, сделав полный оборот, сел прямо перед Маринкой.

– Ой, ха-ха! Как ты вертелся, Сенька! Вон твоя шапка, сейчас принесу.

– Стой на месте! «Ха-ха». Без тебя принесу.

– Я прямо испугалась сначала, правда. Думала…

– Думала! Ты фигуры на льду видала? Ничего ты не видала. Стоишь-то как? Вот как надо.

Сеня упёрся руками в лёд и стал подниматься. Коньки кляцали друг о друга и не стояли на месте.

– Ой, ха-ха!

– Что «ха-ха»! Сама стоять не умеешь, опять скривилась.

– Ха-ха! – заливалась Маринка. – А как ты меня видишь? Через четвереньки? Из-под рук и из-под ног?

– А как бы ты тут стояла? Тут место скользкое.

– А должно быть не скользкое?

– Должно быть скользкое, отстань! Да не такое.

Сеня снова стал подниматься, и опять коньки буксовали на скользком месте. Маринка неуклюже прошла взад-вперёд по катку и принесла Сенину шапку.

– Да отвяжись со своей шапкой! Без неё жарко. Опять ты косолапая! – закричал Сеня. – Учишь, учишь…

Он подтянул ноги и быстро встал.

– Вот смотри: берёшь ногу и опираешься – ра-а-аз!

– Как – берёшь ногу? – фыркнула Маринка.

– Как, как? Что это за каток? – Сеня опять поднимался с колен. – Какой балда тут ямок наделал? Что стоишь, показал ведь!

Маринка поставила ногу носком наружу, как Сеня велел, и прокатилась немного.

– Та-ак, так. Эй, эй, теперь не так.

Сеня сидел на льду и уже не пытался вставать.

– Куда повернула? Как я учил? Смотри! – Он, сидя, поставил конёк.

– Ха-ха! Учитель какой. Встать не может!

– «Ха-ха», – не в первый раз передразнил Сеня. – А ты видала учителей? Они что, всегда стоят, да?

– Ну ладно, теперь так? – Маринка проехала вокруг Сени.

– Давай, давай, гони! – командовал Сеня и, чтобы видеть Маринку, поворачивался вокруг своей оси. – Стоп! Зачем через ножку? Кто показывал?

Когда Маринка устала, её учитель сказал:

– Хватит. Пошли домой.

Маринка свезла Сеню со льда. На тротуаре они взялись за руки.

– Завтра поворот покажу, – сказал Сеня. – Выучишь, не бойся. Я говорил, со мной не пропадёшь.

После этого Сеня, конечно, мог записать в тетрадь звена, что он помогал младшим.

Глава 15

Сегодня Гошка обещал достать бобы. Конечно, самые обыкновенные, из которых суп варят. Только их ни у кого не оказалось. Это в первом звене. А во втором и в третьем ещё вчера их положили в мокрую вату. Проращивать. Потому что началась весна.

Ну где же Гошка? Со звонком открыла дверь Нина Дмитриевна, Сковородкин прошмыгнул у неё под рукой и – бегом на заднюю парту. Шурик слова сказать ему не успел, а по лицу у него разве узнаешь, достал или нет?

– Ты что, Шурик, всё назад поворачиваешься? – спросила Нина Дмитриевна. – У тебя чернил нет?

Да всё есть, только непонятно, что Сковородкин знаками показывает. Так головой кивает, будто он достал, а то вроде и не достал. Потом показал растопыренные пальцы. Неужели десять штук принёс?

Наконец урок окончен. Действительно, Гошка принёс десять штук.

– А чего же ты головой мотал вот так? Я думал, ты не достал.

– Да говорю же, сначала не мог найти, вот и мотал, а потом уж достал под самый вечер.

Бобы были гладенькие, блестящие, как морские камушки.

– А вот это три фасолины, – показал Гошка.

После уроков хотели сразу идти к Шурику и положить бобы в мокрую вату, но Гошка свернул в своё парадное:

– Только бабушке покажусь, а то опять скажет, что я к кому-нибудь закатился.