Веселый третий

– Топка, Топка! – почему-то не своим голосом позвал он у будки.

Топка не спеша вылез, глянул на пустые Николкины руки и лениво свернулся.

В груди опять что-то прыгнуло, только вниз, но Николка всё же заглянул в будку.

– Где же ощенилась? – спросил он уже своим голосом.

Опять сначала хлоп-хлоп, потом сказала:

– Вот тут, на спине. Я подошла, а она ощенилась… дубом.

– Фу, бестолкуха! О-ще-ти-ни-лась. Дыбом. Тьфу!

Ну как с ней водиться?

А ведь мама говорила: «Скучать на даче не будешь, Николка. Хорошая девочка есть». А звать её Ия. Прямо смех. Сроду не слыхал. Когда она подошла потом, уже после Топки, Николка нарочно спросил:

– Как тебя звать?

– Иечка.

– Что за яичко? – искренне удивился Николка.

– Не яичко. Иечка. И-и-я.

– И я? – Николка ткнул себя в грудь.

– Да не ты. И-и-я.

– И ты? – громче закричал Николка. Он решил, не жалея горла, громче вопрошать дальше: – И мы? И вы? – Но вдруг услышал:

– Бестолкуха.

Нет, она, кажется, ничего. Разговаривать можно. И даже, пожалуй, водиться.

Что это не выходит никто? Не видят разве, что утро? Даже куры встали давно. Вон ходят со своими младенцами, грудными цыплятами.

– Да куры-то всегда раньше всех встают, – сказала Иина бабушка, – а уж особо если с цыплятами. Ну и мы тоже все поднялись, скоро выйдем.

Действительно, Ия тут же появилась… Облизала сметанные губы и доложила:

– Меня бабушка блинами почтовала.

Николка усмехнулся. Опять такая же.

– Раз почтовала, то конвертами, открытками… – со зла придумал он. – Ты сколько съела?

– Три… конверта.

Николка дёрнул плечом. Ладно, будет водиться.

Надо накопать червей для цыплят. Николка видел, как два цыплёнка тянули каждый к себе одного червяка. Он решил накопать им целую кучу. Пусть наедятся, если их родители, куры-петухи, об этом не заботятся.

Ямок было уже четыре, червя ни одного, когда подошла Ия. Что это с ней? Лицо не то испуганное, не то ещё какое…

– У меня секрет, – сказала она и сжала губы.

– Какой?

– Не скажу. – И опять сжала губы, чтобы этот секрет, наверно, не вылез у неё изо рта.

– Да не надо. Ерунда небось. Опять чего-нибудь напутала.

– И нет. Не ерунда. И мама знает, – проговорила Ия, прикрыв рот ладонью. Видно, секрет в самом деле так и рвался у неё наружу. Николка забыл про червей.

– А я сегодня буду в бинокль смотреть…

– Дашь мне?

– Не дам. Ты мне не говоришь…

– Я скажу, – живо сдалась Ия, но губ ещё не разжимала.

– А мне и не надо. Буду смотреть…

– Дай мне. Скажу секрет. Интересный, – странным шёпотом пообещала Ия.

У Николки маленькие мурашечки заёрзали по спине.

– Ладно, дам, – сказал он быстро. – Говори.

Ия с трудом проглотила слюну, отняла руку ото рта и тем же шёпотом сообщила:

– У меня… зуб выпал!

– Фу, бестолкуха! Да я же это сразу увидел. Только ты рот открыла.

Ия растерянно моргала белыми ресницами и опять придерживала губы рукой.

– Шекрет, – передразнил Николка. – Шепелявая стала. Кому нужен такой шекрет. Да не держи ты свою дырку от зуба. Не денется никуда.

Бестолкуха и есть бестолкуха. Больше ничего и не скажешь. Нечего с ней и водиться.

Иина бабушка уселась на низкой скамеечке:

– Цып-цып-цып! А у Иечки зубок выпал. Ма-ахонький. Цып-цып! Ты не видел? Покажи, Иечка.

Да что они все с этим зубом? Ну и семья! Событие какое! Да у Николки уж сколько выпадало, он их бросал, и всё. Ия держала на ладони свой зуб. Курам на смех, как говорят, цыплятам даже. С гречневое зёрнышко, не больше.

– Да это что, – сказал Николка. – Ты видала настоящий зуб? Вот такой. – Он прочертил на вытянутой руке дальше ладони.

– Батюшки! У кого же такой зуб? – спросила бабушка.

– У меня. Да нет, у кашалота. Что вы так смотрите? Есть такие киты.

– На что же нам такой зуб? Цып-цып-цып! Нам махонький надо. Кши, не лезь. Мы не киты.

– Думаешь, вру, да? Думаешь, вру? – допрашивал Николка ни в чём не повинную Ию. – Идём покажу.

Из ящика под кроватью Николка достал ещё ящик, а из него коробку. А уж из неё…

– На, гляди. Вру, да?

– Какой ро-ог! – сказала Ия и приставила его ко лбу.

– Да не рог! Тьфу ты! Говорю же, зуб кашалота. Это вот настоящий, не стыдно показать.

Зуб, правда, был пустой внутри и больше походил на рог.

– А что ты с ним делаешь? – спросила Ия.

– Да ничего. Это тебе не игрушка. Редкая вещь. Поняла? Храню с другими ценностями.

Ия посмотрела на ящик, в котором лежали другие ценности. Затем подумала и очень просто сказала:

– Из него можно газированную воду пить.

Николка хотел закричать: «Ты что? Соображаешь?..» – но вдруг представил, что, если сказать знакомой газировщице не как всегда: «Тётя, ещё стаканчик», а «Ещё зубочек, с сиропом», – будет неплохо. Это Ийка хорошо придумала. Стоит с ней водиться.

Николка облазил все кусты за сараем. Ничего, кроме ржавого крючка и зелёного совочка, не попалось. Совочек Ийкин, надо отдать. Крючок будет Николкин, пойдёт в ящик с ценностями. А вот ещё и колёсико. Николка дёрнул и вытащил залепленную глиной лошадку. Тоже Ийкина.

«Эх, чудачка, – подумал Николка про Ию. – От дождя бежала, всё растеряла».