Весенняя ветка

Из ресторана вышли, слегка покачиваясь. Тимка, взглянув на часы, радостно воскликнул:

— Видал, Мишок, как быстро управились, до концерта еще три часа. Молодцы!.. А! Хочешь, к Лизе пойдем? — вдруг предложил он. — На концерт успеем, не бойся!

— Ну, что ж, идем, — не сразу согласился Михаил.

…У одного из домиков они остановились. Ильин постучал в тяжелую калитку. Открыла дверь высокая, очень худая старушка. Увидев Тимку, она расплылась в улыбке:

— Заходите, Тимоша. Вадим Петрович дома, и Лиза скучает.

Через кухню гости прошли в хорошо обставленную комнату. Вадим Петрович, шумно приветствуя гостей, громко скомандовал:

— Савельевна, принеси-ка вишневой собственного изготовления!

Лиза помогала матери собирать на стол. Она была рада гостям и в то же время удивлена приходу Михаила…

Уселись за стол, обильно заставленный разнообразными закусками, беседовали. Наливая вишневой, Вадим Петрович продолжал начатый им разговор:

— Ты вот, Тимоша, недоволен, обижаешься, что вам не всегда много платят… Да… Значит, вы жизнь свою неправильно устроили. К примеру, вот я — старик, а на свою жизнь не жалуюсь. Работать пришлось во многих местах. И в завклубах хаживал, и комендантом был. Да что вспоминать? У меня и сейчас работка хорошая: художник, работник культурного фронта. И дочку вон пристроил, пусть костяшками постукивает… А жизнь — штука сложная, нужно уметь жить, юноши. Главное, приспособиться к ней, вот в чем секрет. — Подмигнув, Вадим Петрович взял со стола огурец, откусил кусок и, смачно похрустывая им, продолжил: — Я вот на работе не особенно себя утруждаю. А дома не грех и потрудиться, помалевать малость. Тут тебе денежки сами посыплются. Кроме того, хозяйством занимаемся: огород, сад. А к зиме — пара кабанчиков прикармливается.

Маленькие глаза его сверкали. Багровый нос покрылся по́том, лежавшие на столе пухлые руки двигались, словно что-то загребали.

«Так вот он каков, наш цеховой художник, вот откуда все эти его шутливые разговорчики, ехидные улыбочки… Работайте, ребятки, работайте! А я про вас боевой листок напишу…» — разозлился Михаил.

Он взглянул на приятеля и тотчас же встал из-за стола. Оборвав себя на полуслове, Вадим Петрович в недоумении посмотрел на Михаила. Тимка тоже приподнялся, удивленный изменившимся выражением лица друга.

— Так что же получается, Вадим Петрович? — не вытерпев, сказал вслух Чикин. — Мы работаем, а вы про нас боевые листки пишете. Здорово, правда?! Значит, выходит, по-вашему, мы неправильно живем, не умеем пристроиться. А план кто делает? Может, вы, Вадим Петрович? Кто у станка смену вкалывает? Молчите?.. То-то же! А приспосабливаться жить… Мы не звери. Понятно! И пошел ты ко всем чертям со своей философией…

Он толкнул стул и прошел мимо застывшего Тимки к дверям.

…Резко хлопнула, словно выстрелила, калитка. На улице сгущались сумерки. Быстрым шагом шел Михаил по темной улице, пока не увидел впереди яркие огни заводского театра.

Вдруг вспомнился Тимка:

«Ну и друга выискал себе. Настоящий шкурник! Ничего, ничего, я из него душу Вадима Петровича вытряхну!..» И Довольный своим решением произнес вслух:

— Порядок! Полный порядок!

ЮРИЙ ПОДКОРЫТОВ

Юрий Георгиевич Подкорытов родился в 1934 г. Закончил без отрыва от производства среднюю школу в 1953 г. Служил в Советской Армии. Сейчас работает автоматчиком на ЧТЗ.

Многие стихи, рассказы и сказки Ю. Подкорытова печатались в газетах «За трудовую доблесть» и «Комсомолец». В 1960 г. Челябинское книжное издательство выпустило в свет книгу для детей «Сказки весенних капель».

МЫ СОЗДАЕМ ЗА ЧУДОМ ЧУДО

Старушки верят — все от бога:
Моря, и горы, и леса,
Что шлет господь в порядке
                                          строгом
С небес на землю чудеса.
Но мы не боги. Просто люди.
Мы на своей земле живем.
Растим хлеба, мечтаем,
                                   любим,
Стихи читаем и поем.
Не из бахвальства и причуды,
И не пуская пыль в глаза,
Мы создаем за чудом чудо
И шлем с земли их — в
                                   небеса!

СТРОИТЕЛИ

Отряд спешит ветрам
                                навстречу
Сквозь растревоженную тьму.
Тайга совсем по-человечьи
Сопротивляется ему.
За рюкзаки хватают кедры,
Толкают бронзовым стволом,
И глухомань бросает щедро
Под ноги дикий бурелом.
В таежной чаще, вечерами,
Там, где гудели комары,
Растут горячими цветами
Друзей и сверстников
                                 костры.
Пусть под брезентом сон не
                                         сладок,
Пусть хлеба вдоволь не
                                   всегда, —
Я знаю — от таких палаток
Ведут начало города.