Читаем Весенние ливни полностью

— Играли? — спросила Вера, снимая перчатки, шляпу и с грустью рассматривая посеревшее лицо в зеркало.

— А как же, мамочка! — дружно, не моргнув глазом, подтвердили девочки.

Она по привычке обошла комнаты, усадила за пианино Леночку и села рядом. Дочка играла плохо, сбивалась, но Вера, вспомнив, как смотрела на нее Лёдя и что наговорила ей, не могла уже следить за игрой. «Паршивка! — поносила она девушку.— Еще дерзать осмеливается! Вот времена!..»

Как всегда, поздно вечером приехал с завода Сосновский. Вымыв руки, прошел в гостиную и, поцеловав жену в лоб, взялся было за газеты. Но не выдержал. Бросив «Звязду» на круглый стол, он, как в качалке, откинулся на спинку кресла и с удовольствием погладил подлокотники.

— А все-таки, Веруся, у тебя муж не дурак и не такой уже безнадежный дипломат. Клянусь! Не мытьем так катаньем, но поелику возможно добивается своего. Сегодня получили окончательное решение: тяжелые машины от нас забирают — отпочковывается новый завод. Прицепы и автотягачи также к черту, в Могилев! Ты понимаешь?

— Нет.

— Это и есть настоящая спе-ци-а-ли-за-ция, паче того — счастье!

— С ума сошел! — не отвела глаза от нот Вера.

С неприсущей ему живостью Сосновский встал и подошел к пианино. Ликуя, обнял жену, но та освободилась от объятий и, сердито склонив голову, поглядела на него снизу вверх. Это не смутило Сосвовского. Он обнял Веру снова и с шутовским рассыпчатым смешком поцеловал в губы. Леночка перестала играть. Она привыкла к подобному проявлению отцовского чувства — когда он вот так загорался — и знала, что в подобных случаях лучше всего посидеть молча; переждать вспышку, ибо иначе отец может рассердиться и накричать. Знала и Вера.

— Это очень важно, Макс? — сдалась она, запасаясь терпением.

— Исключительно.

— Имеет отношение к тебе?

— Поднимай выше!.. Ты представляешь, что было? Многие возвращались, по существу, к натуральному хозяйству. На ЗИЛе — ты понимаешь, на ЗИЛе! — кое-кто мечтал задуть свою домну. Догадываешься, для чего? Чтобы ни от кого не зависеть, быть удельным князьком. А ведь это — оковы для техники! И если б можно было освободиться от разных скобяных изделий, которыми загружают нас Госплан и Совнархоз, было бы вообще великолепно.

— Дочь Шарупича приходила,— дождавшись, когда он замолчал, сообщила Вера.

Сосновский непонимающе заморгал.

— Сказала, что получила от Юрика письмо. Он просит прислать башмаки… А ты играй! — прикрикнула она на Леночку.— Это тебя не касается!

— Раз-и, два-и,— послушно запела Леночка, вроде то, что сказала и хотела еще сказать мать, и впрямь не интересовало ее.

Они перешли в кабинет, зажгли верхний свет и сели на диван. Потеряв тут же выдержку, Вера всхлипнула и закачалась, как маятник.

— Что это творится на свете, Макс? — пожалилась она.— Я ничего не понимаю. Волнуешься, переживаешь, делаешь больше, чем можешь, а тебя даже уважать не желают…


2

Лучшего Лёдя, пожалуй, и не ожидала, но все же надеялась: разговор, по крайней мере, будет пристойным. Она совершенно не понимала, почему Вера Антоновна так относится к ней. За что? Сдавалось диким, что в этом виновато ее положение — разве может быть так в наше время? Да Лёдя и не очень далеко заглядывала вперед в своих отношениях с Юрием. Она любила его. Он был ей нужен. Подле него Лёдя впервые почувствовала, как сладко и мучительно бывает сердцу. Через него неожиданно осознала себя как девушку. Сомнения, что принес Юрий, и те делали жизнь более полной… И, возможно, лишь теперь, после разговора с Сосновской, Лёдя подумала о том, как ей быть дальше.

Но любовь, поди, вообще не раздумывает, особенно первая. «Ничего, перемелется! — уже через минуту решила Лёдя.— Да и как быть по-другому?»

На время экзаменов завод предоставил отпуск. Обложившись книгами, Лёдя с Кирой взялись за подготовку. По новым правилам медаль Киры не давала права поступать без экзаменов, и подруги с чисто девичьей настойчивостью просиживали дни и ночи над книгами. Чтобы не терять времени, Кира часто обедала у Шарупичей. А подчас, предупредив отца, даже оставалась ночевать. Была она у Лёди и теперь. Зная уже все тайны подруги, волновалась больше, чем сама Лёдя, и пока та ходила к Сосновским, простояла возле окна с учебником, читая и одновременно наблюдая за улицей.

Встретила Кира подругу в дверях, не дав ей позвонить, потому что видела, как Лёдя пересекала улицу и как входила в подъезд.

— Ну? — боясь, что услышит Арина, шепотом спросила она.

Лёдя безнадежно махнула рукой.

— Ну и пускай! — не удержалась на шепоте Кира.— Подумаешь, цаца! Ты ей ответила, конечно? Вот молодчина! Таких нужно игнорировать.

— Она все же Юрина мать.

— Тем хуже!

— Чего вы там заспорили? — озвалась из кухни Арина, даже не заметившая, что Лёдя куда-то выходила.

Кира закрыла ладонью свой рот и потащила Лёдю в столовую, где лежали тетрадки и книги.

— У тебя гордости нет!

— Неправда, есть… — не согласилась Лёдя, и губы ее свело.— Но… матери есть матери. У них всегда предосторожности. Думают, что нам отовсюду угрожает опасность.

— Так ты всё оправдаешь.

Перейти на страницу:

Все книги серии За годом год

Похожие книги

Первые шаги
Первые шаги

После ядерной войны человечество было отброшено в темные века. Не желая возвращаться к былым опасностям, на просторах гиблого мира строит свой мир. Сталкиваясь с множество трудностей на своем пути (желающих вернуть былое могущество и технологии, орды мутантов) люди входят в золотой век. Но все это рушится когда наш мир сливается с другим. В него приходят иномерцы (расы населявшие другой мир). И снова бедствия окутывает человеческий род. Цепи рабства сковывает их. Действия книги происходят в средневековые времена. После великого сражения когда люди с помощью верных союзников (не все пришедшие из вне оказались врагами) сбрасывают рабские кандалы и вновь встают на ноги. Образовывая государства. Обе стороны поделившиеся на два союза уходят с тропы войны зализывая раны. Но мирное время не может продолжаться вечно. Повествования рассказывает о детях попавших в рабство, в момент когда кровопролитные стычки начинают возрождать былое противостояние. Бегство из плена, становление обоями ногами на земле. Взросление. И преследование одной единственной цели. Добиться мира. Опрокинуть врага и заставить исчезнуть страх перед ненавистными разорителями из каждого разума.

Александр Михайлович Буряк , Алексей Игоревич Рокин , Вельвич Максим , Денис Русс , Сергей Александрович Иномеров , Татьяна Кирилловна Назарова

Фантастика / Попаданцы / Постапокалипсис / Славянское фэнтези / Фэнтези / Советская классическая проза / Научная Фантастика
Вишневый омут
Вишневый омут

В книгу выдающегося русского писателя, лауреата Государственных премий, Героя Социалистического Труда Михаила Николаевича Алексеева (1918–2007) вошли роман «Вишневый омут» и повесть «Хлеб — имя существительное». Это — своеобразная художественная летопись судеб русского крестьянства на протяжении целого столетия: 1870–1970-е годы. Драматические судьбы героев переплетаются с социально-политическими потрясениями эпохи: Первой мировой войной, революцией, коллективизацией, Великой Отечественной, возрождением страны в послевоенный период… Не могут не тронуть душу читателя прекрасные женские образы — Фрося-вишенка из «Вишневого омута» и Журавушка из повести «Хлеб — имя существительное». Эти произведения неоднократно экранизировались и пользовались заслуженным успехом у зрителей.

Михаил Николаевич Алексеев

Советская классическая проза